10. Когда Вы ведете важный разговор, то:
Е — тон разговора обычно остается спокойным;
Д — Вы то и дело вставляете ничего не значащие слова;
Г — Вы повторяетесь, волнуетесь, Ваш голос начинает Вас подводить.
Результаты:
Если Вы выбрали главным образом варианты Б и Е: Вы, безусловно, решительный человек — и слишком часто пренебрегаете вещами, которые считаете мелкими, незначительными. Благодаря силе Вашего таланта Вас ценят как самостоятельную и интересную личность. Призвав на помощь свое чувство ответственности перед собой и близкими, Вы способны взяться за сложную задачу своего исцеления. Соберитесь с силами, продумайте свою творческую цель и сделайте первый шаг. Уж Вы-то точно способны дойти до нее!
Если почти все Ваши ответы состоят из вариантов А и Д: Вам нравятся отважные люди, но сами Вы решительны по обстоятельствам. Вы способны действовать достаточно активно и быстро только тогда, когда считаете, что дело того стоит. Но, решая, стоит ли, Вы часто оправдываете свою нерешительность, считай, что надо быть осмотрительным. Как Вы считаете, осмотрительно ли Вам продолжать бояться писательства и хоронить в себе свои творческие планы, или наконец рискнуть и написать что-то стоящее? И как минимум в итоге прожить более яркую, счастливую и интересную жизнь?
Если большинство Ваших ответов относится к В и Г: Вы боитесь не только принимать решения, но даже обдумывать их. Вам так страшны перемены, критика, стресс… что Вы согласны не дышать, лишь бы их не было вовсе. Поглядите на результат: Ваше психологическое состояние нельзя назвать ни стабильным, ни благополучным. Вы не избежали перемен, Вы потеряли себя, свое творчество и свою жизнь. Хотите стать сильнее, лучше справляться с давлением жизни? Хотите решительно управлять переменами, а не пассивно мучиться от них? Тогда используйте для этого писательское дарование. У Вас его мало, по-Вашему? Ну, так тем более — используйте его на все 100 %!
Найдите в Сети «Шестую повесть Белкина», написанную Михаилом Зощенко, а особенно — обращение «от автора», предваряющее ее. Поглядите, как мастер «копирует» мастера, и бесстрашно сделайте свой вариант, свою «Шестую повесть Белкина». Вот пара цитат из авторского предисловия Зощенко о смысле этого «копирования с мастера»:
«В дни моей литературной юности я испытывал нечто вроде зависти к тем писателям, которые имели счастье находить замечательные сюжеты для своих работ… Мне хотелось бы написать на некоторые сюжеты Мопассана, Мериме и т. д. Но относительно Пушкина у меня всегда был особый счет. Не только некоторые сюжеты Пушкина, но и его манера, форма, стиль, композиция были всегда для меня показательны.
Иной раз мне даже казалось, что вместе с Пушкиным погибла та настоящая народная линия в русской литературе, которая была начата с таким удивительным блеском и которая (во второй половине прошлого столетия) была заменена психологической прозой, чуждой, в сущности, духу нашего народа. Мне казалось (и сейчас кажется), что проза Пушкина — драгоценный образчик, на котором следует учиться писателям нашего времени. Занимательность, краткость и четкость изложения, предельная изящность формы, ирония — вот чем так привлекательна проза Пушкина.
Конечно, в наши дни не должно быть слепого подражания Пушкину. Ибо получится безжизненная копия, оторванная от нашего времени. Но иногда полезно сделать и копию, чтоб увидеть, каким секретом в своем мастерстве обладал великий поэт и какими красками он пользовался, чтоб достичь наибольшей силы. У живописцев в отношении копии дело обстоит проще. Там достаточно «списать» картину, чтобы многое понять. Но копия в литературе значительно сложнее. Простая переписка ровным счетом ничего не покажет. Необходимо взять сколько-нибудь равноценный сюжет и, воспользовавшись формой мастера, изложить тему в его манере.
Поэтому сделать сносную копию с отличного произведения не есть ученическое дело, а есть мастерство, и весьма нелегкое. Во всяком случае, в моей литературной юности подобную копию мне никак не удавалось сделать. Я не понимал всей сложности мастерства и не умел владеть красками, как это следовало. И вот теперь, после семнадцати лет моей литературной работы, я не без робости приступаю к копии с пушкинской прозы. И для данного случая я принял за образец «Повести Белкина». Я надумал написать шестую повесть в той манере и в той «маске», как это сделано Пушкиным.
Сложность такой копии тем более велика, что все пять повестей Пушкина написаны как бы от разных рассказчиков. Поэтому мне не пришлось подражать общей манере (что было бы легче), а пришлось ввести по-настоящему новый рассказ, такой рассказ, который бы мог существовать в ряду повестей Белкина… В заключение мне хочется сказать, что в основу моей повести положен подлинный факт, благодаря чему взыскательный читатель может прочитать мою работу и без проекции на произведения Пушкина».