Между тем, книга становилась всё более потрёпанной, каждая страница была чем-то отмечена, будь то заметка для чтения отрывка вслух в классе, студенческий комментарий, который показался интересным, или ссылка, которую я искала.
То была история моей читательской жизни.
Книга передо мной, напротив, была нетронутой. О её первоначальном владельце не говорило ничего, кроме того, что он или она, вероятно, богат. Трёхтомники не были дешёвыми, они стоили около ста долларов на момент их первого издания. Часть меня задавалась вопросом, читал ли её кто-нибудь, или она просто была забыта в чьей-то библиотеке, обшитой деревянными панелями, пока книготорговец не заметил её на распродаже имущества? Я начала печатать какие-то заметки на своём компьютере, осторожно перелистывая страницы оригинала, чтобы дважды проверить цитаты.
В обед читальный зал опустел. Я вернула свои материалы на стол архивариуса и присоединилась к потоку людей, направлявшихся в кафе в соседнем музее, где наш читательский билет давал десятипроцентную скидку на еду и напитки. Пересекая двор, я увидела большой плакат, стоящий перед главным лекционным залом музея. Он гласил:
Библиотека Хантингтона представляет
СЮЗАН БАРТОЛОМЬЮ / ДИККЕНС КЛУБ
ЛЕКЦИЯ ПО ЛИТЕРАТУРЕ И ОБЩЕСТВУ
«МИР РОМАНА»
Ричард Форбс Чейзен
Автор «Национальной Государственной военной Цитадели» и «Подземного города»
ВХОД СВОБОДНЫЙ
— Скорее! Лекция вот-вот начнется, — сказал пожилой музейный волонтер, подталкивая меня внутрь, прежде чем я успела возразить. Я втиснулась в кресло в первом ряду, где оставалось единственное свободное место. Аудитория была заполнена пожилыми людьми, учёными, любопытными посетителями и даже репортёром из Лос-Анджелес Таймс. Одетый в белую рубашку с расстёгнутым воротником, черный блейзер и джинсы, автор Ричард Чейзен стоял на возвышении, листая свои заметки и регулируя микрофон, посылая потрескивающие звуки через динамики. Я уже слышала, как Чейзен давал интервью по радио, но была не готова к тому, что он настолько красив в реальной жизни. Ему было за тридцать, у него были волнистые светлые волосы, зелёно-карие глаза, чёрные очки и двухдневная щетина.
Директор Хантингтона, седовласый мужчина в очках, с усиками и галстуком-бабочкой, коротко представил Чейзена, рассказав о его блестящей карьере. Родившийся в Соединенных Штатах, но получивший образование в Англии, Чейзен ворвался на литературную сцену в возрасте двадцати одного года и сразу же был провозглашен «голосом поколения» и «исключительно редким талантом». Его первая книга получила несколько престижных литературных премий. Вторая книга, военный роман, была одобрена Опрой и продана миллионным тиражом. Третья книга, исторический триллер, действие которого происходит в диккенсовской Англии, недавно была удостоена Букеровской премии. Публика разразилась громкими овациями. Профессиональный фотограф встал передо мной, чтобы сделать снимки Чейзена, заставив меня наклониться в сторону. Я мельком увидела, как Чейзен положил руку на грудь и слегка поклонился зрителям, прежде чем энергично пожать руку директора и поблагодарить его за чудесное представление.
Чейзен откашлялся, и в комнате быстро воцарилась тишина. Он говорил с элегантным британским акцентом, наклонившись и небрежно положив руки на кафедру.
— Я так рад быть здесь, среди таких великих учёных и любителей литературы, — заговорил он. — Каждый раз, когда я посещаю Хантингтон, я чувствую, что попал в прошлое. Это место — настоящее сокровище. — Он сделал паузу, чтобы ответить на очередной взрыв аплодисментов. — Большая часть исследований для моей последней книги «Подземный город» проходила здесь, и я с нетерпением жду возможности провести больше времени в архивах, поскольку я только что принял должность преподавателя в колледже Фэрфакса.
Я выпрямилась. Не знала, что Чейзен будет преподавать в Фэрфаксе.
— Моя сегодняшняя лекция — это статья, над которой я работаю для Ньюйоркер. Меня попросили поделиться своими мыслями о современной художественной литературе. — Он сделал паузу. — Думаю, Джонатан Франзен был недоступен.