— Он довольно хорошо играет, практикуется с этой блондинкой. Кажется, она администратор. Это своего рода сумасшествие — увидеть президента в такой обстановке.
— Да, это безумие. — Я выдавила из себя слабую улыбку.
Вытащив из сумки папку, Эмили сказала:
— Итак, я подумываю о поступлении в аспирантуру…
— Не делай этого, — оборвала я ее. — Не губи свою жизнь.
— Что вы имеете в виду? — спросила она, открыв рот от удивления. Я видела, как она смотрит на дипломы в рамках на стене моего кабинета и на книжные шкафы, заполненные книгами.
— Ты не этого хочешь. Поверь мне. — Я сама удивилась тому, как яростно это прозвучало.
— Но это именно то, что я хочу сделать! — Запротестовала Эмили. — Я хотела бы читать и писать о книгах до конца своей жизни. Я не могу себе представить ничего лучше, честно.
Я невольно смягчилась. Я ничего не могла с собой поделать — Эмили так напоминала меня в этом возрасте.
— Учеба в аспирантуре — сплошное дерьмо, — сказала я Эмили, изо всех сил стараясь умерить ее оптимизм. — Ты будешь проводить все свое время в библиотеке.
— Я люблю библиотеку.
— И нет никакой гарантии трудоустройства. Например, я даже не уверена, буду ли работать в следующем году.
— Я готова рискнуть.
— И я не знаю, есть ли у тебя вторая половинка, но тебе придется подумать о будущем. Ты хочешь остепениться? Ты хочешь иметь детей?
— Слава богу, я ни с кем не встречаюсь.
Я замолчала, сбитая с толку. Как я могла объяснить ей, что это — этот кабинет, заполненный книгами, эта работа в Фэрфаксе, эта научная жизнь — стоила мне больше, чем я когда-либо ожидала? Я уже много лет ни с кем не встречалась, мой студенческий долг за обучение был размером с ипотечный кредит, и моя работа могла быть легко ликвидирована в любой момент.
Я вспомнила своего собственного консультанта, доктора Рассел, и как она пыталась предупредить меня о суровости профессии. Она никогда не интересовалась, откуда я родом, какие у меня внеклассные занятия, еду ли я домой на каникулы или работаю летом в магазине. Наши отношения были исключительно академическими. Каков был мой вклад в существующую критическую литературу? Когда я представляла свой следующий проект? Как я уточняла свою библиографию? Моя дипломная работа была о женщинах и ухаживании в романах девятнадцатого века, и мы никогда не говорили о женщинах или ухаживании, как они соотносились со мной. Вместо этого все сводилось к абстрактному анализу добродетели, скромности и регулированию женских желаний.
Так что я ощутила небольшой стыд, когда, наконец, призналась ей, что у меня есть парень, и я рассматриваю варианты аспирантуры, основанные на их географической близости к Сан-Франциско, где Адам решил взять работу в консалтинге, чтобы погасить свои студенческие кредиты. Даже сейчас я помню разочарование, которое поселилось в уголках ее рта.
— Сколько тебе лет, Энн? — спросила меня тогда Доктор Рассел.
— Двадцать один.
— Ах. Двадцать один. — Она оценивающе оглядела меня. — Когда мне исполнился двадцать один год, я была замужем и беременна. К двадцати трем годам я развелась и осталась одна с ребенком на руках. Тем не менее, мне удалось получить степень бакалавра в местном колледже, а затем поступить в аспирантуру в Йеле, где все мои одноклассники были одинокими мужчинами, у которых были горничные, убиравшие их комнаты и готовившие им еду, чтобы они могли сосредоточиться на учебе. Между тем, я работала на двух работах и заботилась о своем сыне, все еще умудряясь получать высшее образование.
— Должно быть, это было тяжело, — неуверенно сказала я.
— Ты даже не представляешь. Когда я думаю о преимуществах, которые имели женщины вашего поколения — возможности, привилегии — я не понимаю, почему вы все это отбросили. Чего ты хочешь, Энн? Ты хочешь выйти замуж и завести детей?
— Да-а-а, я так думаю.
— Ты так думаешь? С этим твоим парнем?
— Утвердительный ответ. Мы планируем пожениться. Это серьезно.
— Серьезно? Я вижу. Ты серьезно относишься к своей аспирантуре? Ты серьезно собираешься получить докторскую степень? Ты серьезно оцениваешь уровень жертв, которые это влечет за собой, долгие часы в библиотеке, поездки в архивы и конференции, отсутствие гарантий с трудоустройством, общие личные инвестиции, которые ты должна сделать, если это твое призвание?
— Да, я знаю. Мой парень — Адам, его так зовут — он меня очень поддерживает.
— Насколько он поддержит тебя, если твоя работа приведет тебя в разные отдаленные университетские городки? Или из-за сжатых сроков ты не сможешь готовить ужин? Или что, если появится ребенок? Ты бросишь свою стезю и будешь довольна ролью домохозяйки или воспитателем в детском саду?