— Да, — неопределенно ответила я. — Завтра я поговорю с отцом. Возможно, он захочет уехать в Нью-Йорк сразу после церемонии. Видит Бог, моя сестра захочет выбраться отсюда как можно скорее.
— Это очень важно, Энн. Когда еще у них будет возможность встретиться, прежде чем мы поженимся?
— У нас будет много других возможностей, — уклончиво говорила я.
Мы с Адамом говорили о побеге той осенью, возможно, во время одной из моих запланированных поездок в Калифорнию. Он даже осмотрел здание мэрии Сан-Франциско, взволнованно рассказывая мне, как красиво это здание, и как мы могли бы пожениться под ротондой на вершине широкой лестницы. Адам хотел, чтобы наши ближайшие родственники были там, но я убедила его сохранить церемонию в тайне — только мы вдвоем. Позже, когда мы сэкономим немного денег, то сможем устроить прием для друзей и семьи.
— Я просто думаю, что сейчас самое подходящее время, — продолжил Адам. — Все уже здесь.
— Знаю, знаю. Просто моя сестра привезла с собой своего нового бойфренда, и ты знаешь, как она тяжела в общении, равно, как и мой отец. И он уже жалуется на то, что не доверяет своему менеджеру, присматривающему за бизнесом, пока он в отъезде.
— Когда он приехал?
— Сегодня днем, — не подумав, выдала я.
— Он уже здесь? Почему ты не поужинала с ним?
— Я хотела поужинать с тобой, — пробормотала я, чувствуя, что краснею. — Кроме того, он устал и хотел лечь пораньше.
— Мы могли бы поужинать вместе, — тихо сказал Адам. — Почему ты не рассказала мне, что он уже в городе?
— Ничего страшного. Я просто хотела насладиться этим днем вместе с тобой, не переживая из-за отца и всего прочего.
Адам обошел здание сбоку, подальше от шума динамиков, от толпы людей, макающих клубнику в шоколадные фонтанчики и сгребающих креветки с ледяного ложа под тающей ледяной скульптурой. Он остановился у пустой велосипедной стойки под слабым светом фонарного столба. Неподалеку громко гудел генератор, работавший в жаркую июньскую ночь вдвое дольше обычного.
— В чем дело, Адам, что происходит? — спросила я, следуя за ним.
Он сидел, сгорбившийся, засунув руки в карманы. Я коснулась его локтя и почувствовала, как он напрягся.
— Ты злишься на меня? Что я сделала не так?
Адам повернулся и посмотрел на меня. Его волосы отросли, и он убрал их с глаз. Адам не выглядел сердитым, он был расстроен.
— Ты стыдишься меня? — с грустью проговорил он.
— Стыжусь? О чем ты говоришь?
— Не хочешь, чтобы я ужинал с твоим отцом, чтобы моя мать познакомилась с твоей семьей. Ничего мне не говоришь.
— Ты слишком остро реагируешь, Адам. Все совсем не так. Это касается меня и моей испорченной семьи. Я пытаюсь защитить тебя от них!
Адам не ответил. Он откинул голову назад и глубоко вздохнул, глядя на облако комаров, парящих вокруг фонарного столба. Я ждала, когда он что-нибудь скажет, охваченная тревогой. Мы с Адамом никогда не ссорились. Он никогда раньше не повышал на меня голос.
— Я не нравлюсь твоему отцу и сестре, — наконец сказал он.
— Они просто не знают тебя.
— А доктор Рассел считает, что я отвлекаю твое внимание.
— Она никогда этого не говорила. Она просто хочет убедиться, что я не принимаю решений, о которых потом пожалею.
— Я тоже хочу убедиться, что ты не примешь решение, о котором потом пожалеешь. — Адам вопросительно посмотрел на меня, и я почувствовала, как мой желудок скрутило тошнотой. — Наверное, нам стоит сделать перерыв.
Я почувствовала, что мои глаза наполняются слезами, но не от печали, а от ярости.
— Ты хочешь сказать, что тебе нужен перерыв?
— Это несправедливо. — Вскипел Адам. — Я старался весь год, чтобы все сработало! Я поехал с тобой во Флориду, не настаивал на помолвке и отпустил тебя в Йель.
— Ты отпустил меня в Йель?
— Я не это имел в виду, — огрызнулся Адам. — Я подстроился под тебя.
— Ты подстроился? А как же я? Я поддержала тебя, когда ты вдруг решил, что хочешь получить шикарную работу вместо того, чтобы идти в аспирантуру. Я слушала, как ты говорил о всех этих корпоративных механизмах. Я позволила тебе работать в Сан-Франциско. Не говори мне о том, что только ты старался, чтобы все сработало!
Адам покачал головой.
— Ты думаешь, я продался, да?
Я кивнула, сердито вытирая слезы с глаз.
— Легко так думать, когда у тебя никогда не было настоящей работы, Энни. — Прежде чем я успела прервать его, он добавил: — Работа на твоего отца не считается. И работа — учеба в библиотеке тоже.