— Не могу дождаться, — сказал Ларри. — Может, тебе купить корсаж?
— Нет, — ответила я. — Но ты можешь помочь мне найти платье.
За день до бала Ларри потащил меня в Сакс на Родео-Драйв в Беверли-Хиллз, где туристы смешивались с ухоженными местными жителями. Люди едва успевали моргнуть, когда мимо с ревом проезжал ярко-желтый «Ламборджини» или навороченный «Феррари». Войдя в магазин, я потянулась к коктейльным платьям, но Ларри неодобрительно фыркнул.
— Длинное, — сказал он. — Тебе нужно надеть платье в пол.
— Это будет слишком. — Покачала я головой. — И, кроме того, я не собираюсь тратить кучу денег на платье, которое надену лишь раз.
Ларри отказался слушать меня, выбрав несколько платьев в пол и подтолкнув в гардеробную. Он сидел на обитой парчой скамье снаружи, пока я примеряла и демонстрировала каждое платье.
— Слишком интенсивное, — отозвался он, когда я примерила платье с ярким цветочным принтом.
— Будешь, как мать невесты, — отказал он бледно-розовому платью с рукавами до локтей.
— Слишком пышно, — и снова «нет» платью с блестками с иллюзией сетки.
— Мне вроде как нравится это, — сказала я, втягивая живот и гладя в трехстороннее зеркало. — Стиль Мэрайи Кэри.
Я покривлялась в классической позе Мэрайи, откинув волосы назад и положив руки на бедра, чтобы создать иллюзию стройности. Я одарила друга своей лучшей застывшей улыбкой Мэрайи.
— Лэмбли, что ты думаешь?
— Нет, — сказал Ларри. — Ты не похожа на бабочку.
— Я устала, — пожаловалась я, выдохнув и сойдя с пьедестала. — Могу я просто взять простое черное платье и покончить с этим?
— Это так скучно! — Ларри задумался на секунду, приложив руку к губам. — Я вижу тебя в красном Валентино. — Решил он.
— Ларри, я не могу позволить себе Валентино. Если ты забыл, я профессор, а не наследница.
— Я говорю о цвете, а не о кутюрье. — Он выскочил из гардеробной и вернулся с охапкой ярко-красных платьев.
Я побледнела, глядя на них.
— Они такие. . посмотри на меня? Я что, красотка?
— Пожалуйста. Ты не проститутка с золотым сердцем.
— Да, и не Джулия Робертс, — вздохнула я и неохотно взяла одно из платьев, и примерила его.
— Вот это, — восхитился Ларри, когда я вышла из гардеробной, — настоящий наряд.
Я посмотрела на себя в зеркало. Платье сидело на мне исключительно хорошо, отчего я казалась выше и тоньше, чем была на самом деле. Оно было более облегающим, чем то, что я привыкла носить, но все равно выглядело в моем стиле — простое и сдержанное. Мой самый большой страх — что я буду выглядеть как одна из жертв моды в журнале Гламур, черная полоса стыда уменьшалась на глазах, когда я покрутилась перед зеркалом, проверяя его со всех возможных углов. Выглядела я как никогда хорошо.
— Потренируйся улыбаться глазами, — приказал мне друг, и я подчинилась. — Это прекрасно, — одобрил Ларри. — Ты должна его взять.
Я посмотрела на ценник и чуть не поперхнулась.
— Я не могу, никогда в жизни не тратила столько денег на платье.
— Оно того стоит! Как сказал однажды Оскар Уайльд: «Каждый, кто живет по средствам, страдает недостатком воображения».
— Наверное, у меня нет воображения.
— А у меня, увы, его слишком много. Я бы купил это платье для тебя, но я все еще расплачиваюсь за свои творческие излишества с грабительской годовой процентной ставкой в 21,5 процента.
— Ну, скоро мой день рождения. . — рассуждала я.
— Отлично. Это знак. Вселенная хочет, чтобы ты купила это платье. Поживи немного! Сколько тебе лет исполняется?
— Тридцать три, — ответила я.
— Иисус умер в возрасте тридцати трех лет, — заметил Ларри. — Иисус хотел бы, чтобы ты купила это платье. Ну же!
Я начала смеяться так сильно, что Ларри начал волноваться, что я могу разорвать платье. Когда Ларри пытался расстегнуть молнию, появилась продавщица.
— Вам нужна какая-нибудь помощь? — спросила она.
— Я бы хотела купить это платье, — ответила я, протягивая ей свою кредитную карточку прежде, чем успела передумать.
В НОЧЬ ТОРЖЕСТВА Ларри заехал за мной на своем мини-купере, чтобы отвезти в Лос-Анджелес. Я сорвала белую камелию с куста возле моего дома и заправила ее за ухо, оставив волнистые волосы распущенными. Макияж был неброским, за исключением темно-красной помады.