— С Новым Годом!
— С Ноггым Гоггом! — Я ответила на сообщение как попало.
— Что-нибудь делаешь сегодня вечером? — ответил он мне.
— Ничкго.
— Ты что, пьяна?!
— Нет!
Возясь с телефоном, я услышала, как Адам вошел в библиотеку, чтобы ответить на звонок матери.
— Просперо Аньо Нуэво, Мама! — Я слышала, как он сказал на испанском «люблю тебя». Пока я ждала возвращения Адама, то вдруг поняла, что на самом деле ужасно, постыдно пьяна. Опьянение было настолько сильным, что мне пришлось на минуту положить голову на подушку, чтобы не тревожить содержимое желудка. Я закрыла глаза и заставила себя сделать несколько глубоких вдохов, считая их вслух.
Последний раз я была так пьяна в ту ночь, когда мы с Адамом расстались. Вернувшись в свою комнату в общежитии, я выпила целую бутылку персикового шнапса, которую нашла под кроватью. Я легла спать в шесть утра и почти проспала выпускной, спасенная только сердитым стуком сестры в дверь. Она была в ярости, как и мой отец, который смотрел на мое опухшее лицо и растрепанные волосы и разочарованно качал головой. Они ушли сразу после церемонии, пропустив мой выпускной завтрак и не упомянув о том, что я окончила школу с отличием, отмеченную маленькой звездочкой. Я загнала себя из-за этой дурацкой звездочки, желая, чтобы профессор Рассел и мой отец гордились мной.
В другой комнате я слышала, как Адам продолжает говорить с матерью, его голос был мягким и успокаивающим. Должно быть, у него был замечательный выпускной, — с завистью подумала я, представив себе, как они вдвоем сидят за завтраком: красивый Адам в шляпе и мантии, рядом с ним мать, распираемая гордостью. Пока они праздновали, я ускользнула одна на почту на Палмер-сквер. Там я положила подаренное Адамом обручальное кольцо в простой конверт, запечатала его и адресовала Адаму, заботящемуся о своей матери. Я не потрудилась застраховать содержимое или запросить подтверждение доставки, поэтому так и не узнала, получил ли Адам посылку. Он никогда не пытался связаться со мной, а я была слишком злой гордячкой, чтобы обратиться к нему.
Из соседней комнаты я слышала, как Адам попрощался с матерью, а затем вышел из библиотеки и вернулся в гостиную. Я заставила себя принять вертикальное положение, по-прежнему не открывая глаза.
— Ты в порядке? — Услышала я издалека.
— Да, просто глаза немного устали. Не обращай на меня внимания. Я немного пьяна.
— Ванная комната дальше по коридору.
— Спасибо. Просто дай мне минутку.
Я услышала, как Адам вошел в кухню и поставил стаканы в раковину. Как давно все это было. Я так долго злилась на Адама, но теперь мне было стыдно и неловко. Я вела себя плохо, унизила себя. Через несколько лет после нашего разрыва я перестала искать его в интернете, не желая напоминаний о прошлом.
— Лучше всего забыть обо всем этом, — сказала я себе.
Письма Адама, которые я бережно хранила в коробке из-под обуви, в конце концов, были выброшены в мусорное ведро вместе со всеми другими остатками наших отношений — конспектами, которыми мы делились, корешками билетов в кино, карточкой из букета на День Святого Валентина. Я была уверена, что Адам сделал то же самое. Единственное, что я не могла выбросить — экземпляр «Гордость и предубеждение», который мне подарил Адам. Я убеждала себя, что это лишь только потому, что я никогда бы не смогла выбросить книгу. Выбросить роман Джейн Остен в мусорное ведро? Это было бы святотатством.
Должно быть, я заснула, потому что следующее, что я увидела — это рассвет и звук разбрызгивателей снаружи. Я села, сбитая с толку и мучимая похмельем. На долю секунды мне показалось, что я снова в своей комнате в общежитии колледжа, обманутая тусклым косым светом через витражные стекла окон и дребезжащим звуком старого радиатора. Где я? Я с трудом осознала, что лежу на диване Адама, ночью он снял с меня ботинки и накрыл одеялом. Рядом с моей головой стояли стакан воды и небольшой мусорный бак.
Голова пульсировала от боли, на щеке вмятины от подушки, которую я обслюнявила. Из памяти стерся момент, когда я заснула, и я надеялась, что это единственное, чего я не помню. Надеюсь, я не успела сказать или сделать что-нибудь стыдное. С пылающим лицом я быстро свернула одеяло, взяла туфли и прокралась на кухню посмотреть, встал ли Адам. Там было темно, два пустых бокала из-под шампанского стояли в раковине, бутылка, видимо, — в мусорном ведре. Выпив стакан воды и пролив немного, я попыталась навести порядок бумажным полотенцем и после непродолжительных поисков выбросила его в мусорное ведро под раковиной. Все было так аккуратно и организованно, что мне пришлось подавить желание заглянуть в остальные шкафы. Я выглянула из-за угла и увидела маленькую прачечную с узкой лестницей, ведущей на второй этаж. Через минуту я услышала шорох жетонов Чарли, когда он появился на верхней площадке лестницы, глядя на меня сверху вниз.