— Когда-то я была в твоем возрасте, — сказала я, улыбаясь. — Расскажи мне о нем.
— Ну, вообще-то, Вы его знаете.
— Знаю? — Я прокрутила в голове список своих студентов-мужчин, пытаясь понять, кто мог встречаться с Эмили.
— Да. — Она поколебалась, закусив губу и нервно сжала руки на коленях. — Я никому не рассказывала, потому что это своего рода секрет. — Понизив голос, она прошептала: — Это Рик Чейзен.
Я потеряла дар речи. Эмили, должно быть, заметила шок на моем лице, потому что покраснела и начала заикаться:
— Я знаю, что он мой профессор и все такое, но мне двадцать один год, и он не намного старше меня, на самом деле.
— Но он же твой профессор, — сказала я глухим голосом.
— На самом деле он больше не мой профессор. Я бросила его занятия после того, как мы начали встречаться.
Сначала я ничего не сказала, а Эмили выглядела так, будто вот-вот разрыдается.
— Вы расстроились. — Заметила она. — Мне не следовало ничего говорить.
— Нет, нет, я просто удивлена. Продолжай.
— Он самый удивительный профессор, который у меня когда-либо был, — сказала она со слезами на глазах. — Он действительно заботился о том, что я должна была сказать. Так трудно найти таких парней в колледже. Они все такие незрелые и поверхностные. Но Рик меня слушал. Он сказал мне, что я лучший писатель в классе и что я не должна позволить своему таланту пропасть даром. Знаете ли Вы, что он был почти убит придорожной бомбой в Ираке? И что он потерял своего лучшего друга во время нападения? Я чуть не заплакала, когда он сказал мне об этом. Он намного сильнее и храбрее, чем когда-либо могла быть я. Просто… я так его уважаю. Он отстаивает то, что считает правильным, даже если его жизнь в опасности!
Я протянула Эмили салфетку, и она высморкалась.
— Как так получилось, что вы начали… встречаться? — спросила я.
Эмили покраснела.
— Мы начали часто бывать в его кабинете, чтобы он помог мне переписать мои рассказы. Он просил меня закрыть дверь, чтобы мы могли поговорить без помех, и мы просто болтали о других вещах. Он упомянул, что встречался с кем-то, но она заставила его почувствовать себя действительно неадекватным. Он назвал ее фригидной сукой. Я дала ему волю, и однажды он сказал: — Эм, мне нужно кое в чем признаться. Я действительно хочу поцеловать тебя. Если бы ты не была моей ученицей… — Я… я сказала ему, что больше не обязана быть его ученицей… хорошо … это вроде как началось с этого момента. Он сказал мне, что я красивая. Никто никогда не говорил мне этого раньше.
Я прочистила горло.
— А почему ты говоришь мне об этом сейчас? — спросила я.
— Я не знаю, с кем еще поговорить, — воскликнула она. — Я была с ним в Сан-Франциско на прошлой неделе, когда разразился весь этот скандал. Он был так расстроен. Он сказал, что его подставили, и никто ему не поверил. Я сказала, что верю ему, и знаю, каково это — быть под большим давлением, чтобы добиться успеха. Перед моим отъездом он сказал мне, что я единственный человек, которому он может доверять, и что мы родственные души. Я люблю его, профессор Кори. Он мой первый настоящий парень. Клянусь, это лучшее, что когда-либо случалось со мной.
Она подавила рыдание.
— Он записался на реабилитацию, и теперь его телефон не работает, и я не могу с ним связаться. Но мне нужно с ним поговорить! Он любит меня — я знаю, что любит. Я пойду туда, куда он хочет, пока мы вместе. — Она умоляюще посмотрела на меня. — Я знаю, что Вы с ним друзья. У вас есть его контакты? Вы можете передать ему сообщение?
Я отрицательно покачала головой.
— Я не знаю, как с ним связаться, — сказала я. — Он не дал мне никакой информации.
— Его что, уволили? — пискнула она. — Говорят, его занятия отменили. Он когда-нибудь вернется?
— Администрация нам ничего не скажет. И у нас строгий приказ не разговаривать с прессой. — В то утро Стив отправил нам электронное письмо, в котором просил нас оставаться на месте и направлять к нему всех шпионящих репортеров.
Эмили выглядела опустошенной.
— Пожалуйста, не говорите никому об этом, — взмолилась она. — Я не хочу, чтобы у него были еще большие неприятности. Я убью себя, если администрация узнает.
Я посмотрела на Эмили, взвешивая, что мне делать дальше. Должна ли я ей что-нибудь сказать? Или мне лучше держать рот на замке? Она умоляюще посмотрела на меня, и я почувствовала укол ответственности и вины.
— Эмили, — сказала я. — Мне нужно тебе кое-что сказать. Рик не тот, за кого ты его принимаешь. А он — ненадежный.
Эмили вопросительно посмотрела на меня.
— Я не знаю, что он тебе сказал, — продолжала я. — Но ты не можешь доверять всему, что он говорит. Он, как бы это сказать? Он авантюрист. — Я вздрогнула, осознав, что говорю Эмили то же самое, что Адам сказал мне полгода назад.