— Нет, не веселимся, — отозвался Франк. — Нам надо, чтобы ты поговорила про нас с Дунканом. Скажи ему, хватит заставлять нас разыгрывать перед ним эти дурацкие сценки.
Белоснежка помотала головой (после чего поправила венок из маргариток, водруженный на высокую прическу из черных волос).
— Пока Дункан работает над книгой, у него не возникает искушения отправиться в странствия, а это хорошо, — подчеркнула она. — Мой муж никуда не пропадал целых десять месяцев, кстати, это рекорд, а если вы перестанете разыгрывать для него воспоминания, он, скорее всего, забредет в чащу и привлечет к этому медведей.
— Но ведь с тех пор, как он вбил себе в голову, что он герой, он стал просто невыносим! — сказал Франк. — Ты же не будешь говорить, что тебя он не бесит?
— Чепуха, — ответила Белоснежка. — Дункан стал более уверенным в себе, и мне это нравится.
— Это из-за Дункана у нас больше нет дракона! — прорычал Флик.
Тут со стороны парадного входа в сад раздался оклик:
— Дорогу царствующему семейству Сильварии!
Белоснежка вскочила с места и метнулась туда, где размышлял о минувшем Дункан.
— Дунканчик, пришли твои родные, — сказала она.
Принц встал и скривился:
— Ох, как некстати! Только их мне сейчас не хватало! Они меня опозорят перед гномами! — заныл он.
Белоснежка положила руки мужу на плечи и посмотрела ему прямо в глаза.
— Это твои родители и сестры, — отчеканила она. — Надо быть вежливым.
Дункан весь обмяк.
— Но я же теперь душа общества, — сказал он. — А они… а они совсем нет.
Видите ли, королева Абрикосса (названная в честь любимого фрукта ее матери) и король Король (родители которого во всем предпочитали простоту) были в опале у своих собственных подданных, которыми вроде бы должны были править. И младшие сестры Дункана, близняшки Мэйвис и Марвелла, были ничуть не лучше. Эти девицы возвели придурковатость в искусство (танцевали под воображаемую музыку, выгуливали на поводках ручных сверчков, постоянно нюхали друг дружке волосы). Дункан, разумеется, был так же непопулярен, как и все его семейство, но не отдавал себе в этом отчета — и именно поэтому в последние несколько месяцев отклонял все до единого приглашения в королевский дворец. Но нельзя же бесконечно избегать встреч с ближайшими родственниками!
— Во-первых, какая разница, что подумают гномы, — сказала Белоснежка. — Во-вторых, нельзя же знать наверняка, что твои родные сделают какую-нибудь глупость и поставят тебя в неловкое положение.
— Эй, Дункан! — воскликнул король Король. — Ты где? Попробуй-ка эту горошину, я нашел ее у себя под кроватью!
Король, который сам возвестил о прибытии своего семейства, поскольку слуги наотрез отказывались сопровождать их в пути, прошествовал в сад; он был в своей любимой короне в виде огромного тюрбана и в длинном плаще в полоску «под зебру». Тут к нему подлетела сойка, выхватила скукоженную зеленую горошинку, которую король держал двумя пальцами, и упорхнула.
— Ой, ну ладно, — вздохнул король Король.
Он распростер объятия. Белоснежка подтолкнула Дункана к нему.
— Привет, папа, — сказал Дункан.
Король Король притиснул его к груди и восторженно воскликнул:
— Сынок! Как ты вырос! А может, это я уменьшился?
К нему подбежала королева Абрикосса. Рыжие волосы она стянула в два длинных хвостика, которые свисали на серебристое платье и болтались на ходу.
— Привет-привет! А мы боялись, вас дома нет! — воскликнула она. — Ой, в рифму получилось! Как здорово! Надо почаще говорить вам «привет»!
— Добрый день, ваши величества. — Белоснежка сделала книксен. — Здравствуйте, Мэйвис и Марвелла.
Сутулые близняшки, стоявшие рядом с матерью, были в юбочках из перьев и с приделанными к спинам самодельными крылышками. Волосы у них были выкрашены в чернильно-фиолетовый цвет, а носы в желтый.
— Мы совы! — разом заявили девочки.
— Потрясающе, — проговорила Белоснежка: ничего лучше ей в голову не приходило. — Хотите чаю?
— Хочу! — воскликнул король и наконец-то выпустил Дункана из объятий.
— И я! — подхватила королева.
— И «Ю»! — завопила Мэйвис.
— И «Э»! — завопила Марвелла.
— Ага, — кивнула Белоснежка.
— Угу! — тоже закивала Марвелла, решив, что правила игры слегка изменились.
— Эге! — воскликнула Мэйвис.
— Ыгы! — запрыгал король.