Это задело Лиама за живое (не то, что на него должно быть приятно смотреть, а про репутацию).
— Ты постаралась отобрать у меня все, лишь бы поглумиться, — процедил он. — Но мне не важно, что обо мне думают, я сам знаю, кто я такой. Я живу ради того, чтобы быть героем, — между прочим, с трех лет, когда я спас от смерти твоих родителей!
Принцесса Шиповничек хихикнула:
— Точно-точно, ты еще под стол пешком ходил, когда побил двух профессиональных наемных убийц! Скажи-ка, а тебе никогда не приходило в голову, что в этой истории — даже и не знаю, как выразиться, — есть некоторые нестыковки?
— Послушай, — проговорил Лиам, — если ты хочешь силой заставить меня жениться на тебе, к чему тянуть? Позови сюда священника, пусть проведет церемонию, и дело с концом.
Шиповничек изумленно вытаращилась на него и покачала головой:
— Зайчик мой, я же принцесса! И не просто какая попало принцесса. Я наследница престола богатейшего королевства на континенте. Так что свадьба у меня будет, как положено королевской особе: платиновая колесница, запряженная двумя дюжинами белых лошадей, оркестр из девяноста восьми человек, пушечный салют, тридцатифутовые букеты цветов тех видов, которые все считают исчезнувшими с лица земли, кружевные мешочки с миндалем в бело-розовой глазури — все на свете!
— И жених в цепях, — кивнул Лиам.
— А почему бы и нет? — отмахнулась Шиповничек. — Я буду так потрясающе выглядеть, что тебя вообще никто не заметит. Нет, серьезно, ты только погляди, как мы смотримся вместе! — Она уселась на соседний с Лиамом трон и приняла царственную позу. — А ну, обожайте меня, смерды! — приказала она.
Десятки слуг и стражников, которые молча выстроились вдоль мраморных стен, вдруг ожили и стали почтительно ахать и восхищенно перешептываться. Кто-то прижал руки к груди, кто-то принялся обмахиваться, словно задыхался от восхищения. Несколько человек изобразили обморок.
И только один не сделал ничего.
— Гхм! Руффиан! — сварливо заорала Шиповничек. — Что-то я не слышу охов и ахов из-под этого твоего унылого капюшона!
Руффиан Синий, самый прославленный охотник за сокровищами и наемный убийца среди ныне живущих, с мученическим видом стоял между двумя бронзовыми изваяниями танцующих богинь.
— Мне за ахи не платят, — сообщил он. — И за охи.
Шиповничек ощерилась:
— Я тебе много за что другое плачу, господин Брюзга-Дрюзга! И если хочешь получить золото, которое тебе за это причитается, будет лучше, если я услышу от тебя заверения в обожании!
Руффиан глубоко вздохнул.
— Ох, — проговорил он безо всякого выражения. — Ах.
— Что-то ты, Шиповничек, не производишь особого впечатления, — заметил Лиам.
— Позволю себе усомниться, — заявила Шиповничек. И обвела взглядом стражников. — Эй, солдаты!
— Мы под впечатлением! — хором воскликнули те.
Лиам покачал головой:
— Мне жаль тебя, Шиповничек. Не могу себе представить, как унизительно было бы мне понимать, что все эти восторги и восхищение притворны.
У принцессы Шиповничек вспыхнули глаза.
— Знаешь что, мой будущий муженек? — спросила она. — Поскольку этот роскошный трон ты все равно, похоже, не ценишь, устрою-ка я тебя, пожалуй, поудобнее. Стража! Расковать принца и заключить в подземелье, уровень «Б»! Камера восемьсот сорок два. И подпустите туда крыс, да побольше!
— Давай, Шиповничек, покажи себя во всей красе, — проговорил Лиам, пока два стражника снимали с него кандалы, а потом потащили прочь. — Давай-давай, попробуй взять меня измором. Ни за что не заставишь меня сказать на свадьбе «да».
— Еще как заставлю. У меня есть способы добиваться, чтобы все делали то, что я хочу, — уверенно возразила Шиповничек. — А после свадьбы станет еще проще, — добавила она в сторону.
Когда Лиама уволокли, Шиповничек устроилась на троне поудобнее и раскинула руки:
— Полировать! — приказала она.
К ней подскочили две служанки и принялись усердно наводить блеск на ее сверхдлинные ногти шкурками новорожденных тюленят.
Лиама провели по коридору, выложенному роскошной мозаичной плиткой и с фестонами из бронзовых кружев по стенам. Авонделльский народ ценил красоту и изящество отделки превыше всего. Во дворце не было ничего — ни уголка, ни безделушки, — что можно было бы назвать простым и заурядным. Даже солдаты в Авонделле и то были сущие модники: стражники, которые конвоировали Лиама, щеголяли в голубых замшевых камзолах и штанах в узкую серебряную полоску. По пути к винтовой лестнице они миновали мальчишку-уборщика, который усердно подметал пол.