— Прости меня. Я должна была сказать тебе об этом раньше.
— Это к делу не относится, — заявил он так энергично, что Николь невольно вздрогнула. — А значение имеет тот факт, что я женюсь на тебе в самое ближайшее время и упрячу тебя от него.
— Но, Энтони… Как раз об этом я хотела с тобой поговорить. Я…
Однако Уоллингфорд сжал ее руки, не дав договорить.
— Послушай меня, — пристально глядя ей в глаза, проговорил он. — Прошлое позади, давай забудем о нем. Мы оба должны смотреть в будущее.
— Но, Энтони…
— Ты не настолько глупа, чтобы вообразить, будто он женится на тебе, разве не так? У него были сотни женщин!
— Нет, — твердо сказала она, — я не строю иллюзий о том, что он на мне женится. Зато я совершенно уверена, что наша женитьба будет большой ошибкой. Не потому, — поспешила добавить она, — что ты плохой, Энтони. Я и раньше говорила, как благодарна тебе за то, что ты для меня сделал, — заметил в Ярлборо, взял под свое покровительство…
— Благодарность — хорошее основание для женитьбы.
— Нет! Я имею в виду — некоторые в самом деле могут так считать. Но ведь брак — это навсегда, Энтони. Для этого требуется любовь!
— Вздор! — возразил Уоллингфорд. — Брак требует, чтобы совпадали интересы обеих сторон. Я отвечаю твоим интересам.
— Это так, — задумчиво проговорила она. — Мама и Томми все время твердят мне об этом. И все же ты не сможешь убедить меня, что хочешь жениться на мне сейчас. Ведь я… — она сглотнула, — подпорченный товар.
— Я тоже не девственник, — заметил он, как ей показалось, с некоторой гордостью. — Ведь тебя это не удерживает от того, чтобы принять мое предложение.
Николь делала отчаянные попытки собрать вместе свои разбегающиеся мысли.
— От мужчин этого всегда ожидают.
— Вот потому я и совершил это.
Николь уставилась на Уоллингфорда:
— Потому что ожидают?
Он кивнул.
— В день моего восемнадцатилетия отец сводил меня в бордель.
Николь передернула плечами:
— Как трогательно по-отцовски.
— Я хочу сказать, — нетерпеливо заметил Уоллингфорд, — что положение нас обоих вполне сопоставимо.
Николь вспыхнула:
— Я так не думаю! Ты имел сношение с проституткой, а я занималась любовью с Брай… с лордом Бору.
— Занималась любовью, — повторил он ехидно. — Я не слышал, чтобы он просил тебя выйти за него замуж!
Николь ничего не ответила. Однако поднялась со скамейки.
— Энтони! Я уже говорила, что чрезвычайно благодарна за все то, что ты для меня сделал.
— Я могу и переделать.
— Что ты имеешь в виду?
— Могу разорвать нашу помолвку. Заявить всему миру, что ты и Бору были любовниками. Тебя отлучат от светского общества. Все твои надежды на достойный брак превратятся в прах. Ты станешь такой же, как эта презренная графиня Д'Оливери.
— Что ты знаешь о мадам? — спросила ошеломленная Николь.
Он улыбнулся самодовольной улыбкой.
— Я знал очень мало — до того момента, как слуга лорда Бору подошел ко мне сегодня и кое-что нашептал. Твердых принципов парень, этот Хардин.
— Хейден, — машинально поправила она.
— Не важно. Того, что он рассказал мне, достаточно, чтобы определить твою судьбу.
— И в чем она заключается?
— В том, что ты выйдешь за меня замуж, Николь Хейнесуорт.
— Нет!
Он улыбнулся широкой самодовольной улыбкой:
— Ax, дорогая Николь, выйдешь! После сегодняшнего вечера ты сама поймешь, что у тебя нет выбора.
— Мне наплевать на то, что ты расскажешь свету обо мне! Наплевать, если ты сделаешь достоянием гласности, что Брайан и я были любовниками!
— Я не намерен им говорить об этом, — без обиняков заявил Уоллингфорд. — Я намерен им сказать, что любовниками были мы.
Николь вытаращила глаза:
— А я это опровергну!
— Никто тебе не поверит. Потому что это будет правдой, — резким движением он сделал попытку обнять ее. Однако попытка оказалась неудачной.
— Ради Бога, Энтони! Что ты делаешь?
— Похищаю тебя, — пробормотал он и повторил попытку.
Николь оттолкнула его — не изо всей силы, однако этого оказалось достаточно, чтобы он отлетел.
— Не будь смешным!
— Я в самом деле намерен это сделать, Николь. И ты должна подчиниться.
С напряженным лицом Уоллингфорд снова подступил к ней. На сей раз ему удалось обхватить ее за талию. Она ударила локтем ему под ребра.
— Проклятие! — крикнул он. — Я не намерен причинять тебе боль…
Это прозвучало настолько абсурдно, что Николь едва не рассмеялась. Судя по выражению его лица, он был преисполнен решимости осуществить задуманное и ничего смешного в этом не видел. Тихим голосом Николь сказала:
— Энтони, право же! Разве не можем мы все обсудить как два цивилизованных человека?
— Время дискуссий давно прошло. Я намерен заполучить тебя, Николь. — Уоллингфорд ринулся к ней. Она с силой наступила ему на ногу. Уоллингфорд взвыл от боли, но тут же зажал себе рот рукой. Николь отпрянула назад, выставив вперед руки и сжав кулаки.
— Я закричу, если ты снова подойдешь ко мне, — пригрозила она.
— Давай. Кричи, если ты настолько глупа. В зале никто тебя не услышит. И потом, эти сады слышали много разъяренных криков женщин.
Он бросился на нее. Она ловко уклонилась, и Уоллингфорд нырнул в сплетение ветвей ивы. Николь пустилась бежать, однако он сумел ее поймать и крепко схватить за руку.
— Энтони, ты ведешь себя как настоящий осел! — сказала Николь, продолжая двигаться к дворцу, хотя он и прижимался к ней.
Она оттолкнула его руки, не без основания веря в то, что способна обогнать его даже в своих пышных юбках. Однако он ухватился за юбки, и у Николь возникло опасение, что если она дернется посильнее, юбки порвутся. Дурацкая ситуация!
— Предупреждаю в последний раз — отпусти меня!
— Ни за что! — ответил Уоллингфорд.
— В таком случае…
Она отпрянула назад и кулаком нанесла ему удар в лицо.
Он рухнул на землю как подкошенный. Николь закусила губу, мгновенно испытав чувство раскаяния. Она не думала, что удар окажется таким сильным.
— Ах, Энтони, ты настоящий болван! — прошептала она.
Из его носа текла кровь. Николь отыскала в своем ридикюле его же носовой платок и опустилась перед ним на колени; по крайней мере она удостоверилась, что он не сможет вернуться в Карлтон, поскольку выглядел так, словно его избила шайка бродяг.
Когда Николь пыталась остановить кровотечение, позади нее в темноте хрустнула ветка. Николь в испуге вскочила на ноги, но не успела обернуться, как на ее голову опустилась черная шелковая сеть. Николь резко повернулась, в панике пустила в ход ногти, однако некто весьма сильный схватил ее за руки и завел их за спину с такой яростью, что она вскрикнула от боли и опустилась на колени.
— Может, он и не хотел причинять тебе боль, — прошипел ей в ухо мужской голос, — однако у меня нет угрызений совести.
Николь что было сил закричала. Веревка обмоталась недалеко от ее горла и затянулась с такой силой, что Николь задохнулась и замолчала.
— А теперь иди тихо и спокойно, — промурлыкал мужской голос, — и тогда я ослаблю веревку, чтобы ты могла дышать. Иначе…
Она лягнула своего похитителя пяткой и с удовольствием почувствовала, что попала ему в пах. Мужчина застонал от боли и разжал руки. Николь бросилась бежать, пытаясь сбросить с головы сеть. Однако раньше, чем ей удалось это сделать, она оказалась в объятиях другого мужчины, который тут же крепко стянул вокруг нее веревку. Затем что-то твердое и холодное с глухим стуком опустилось на лоб Николь, и она потеряла сознание.
Глава 28
Брайан уже давно хотел уехать, однако его верный Хейден, куда-то запропастился. Брайан не намеревался демонстрировать сливкам высшего света свою немощь, разыскивая костыли. Куда его черт унес? Брайан выпрямился в кресле, разглядывая гостей, и наконец обнаружил своего слугу. Он пробивался сквозь толпу со стороны выхода в сад. Брайан рассеянно подумал, что недомерок лорд Уоллингфорд тоже вошел через эти двери и направлялся к Николь, которая одиноко стояла у колонны, должно быть, уже целых полчаса.