Почти все посетители паба были в деловых костюмах. Я спросил Ясмин, где она работает, и она вкратце рассказала. Я спросил, давно ли она там работает, и она ответила: даже слишком. Очевидно, эта тема казалась ей скучной, так как она все время пыталась перевести разговор на меня. А я раскусил этот трюк и, в свою очередь, отвечал ей тем же. Время от времени Ясмин изящно — и наверняка машинально — подтягивала бретельку платья. Уверен, что без малейшего умысла, однако этот непроизвольный жест постоянно возвращал мой взгляд к ее рукам и шее.
Принесли багеты. Прежде чем начать, я уточнил:
— А ты уверена, что не ты меня пригласила? В смысле, сюда.
— Ну да, но я откликнулась на твой призыв.
Это заставило меня призадуматься.
— На мой призыв?
— Ага. То, как ты на меня посматривал. Тогда, в «Музейной таверне».
— Очень жаль, — небрежно сказал я, — но не думаю, что я как-то особенно на тебя посматривал. Тогда, в «Музейной таверне».
— Неужели? — ответила она в тон мне, безупречно непринужденно. — Видимо, я ошиблась.
Я мысленно вернулся в тот день. Скрывать свои мысли и чувства я мастер — и точно ничем себя не выдал. Да и выдавать особенно было нечего. За исключением того, что я нашел ее привлекательной и позавидовал Эллису, у которого с ней, очевидно, что-то было. Но этого она никак не могла заметить. И у меня снова возникло гадкое подозрение. Что, если Эллис подослал ее шпионить за мной? Например, выведать что-то насчет книги. По крайней мере, это объяснило бы ее неестественный интерес к моей персоне.
— Как там братец Эллис? — невозмутимо спросил я.
— Братец Эллис? Откуда ж мне знать? Мы давно не виделись.
— Правда? Вы больше не встречаетесь?
— Вообще-то, я с ним никогда и не встречалась. Мы просто дружили.
— Дружили, значит…
— Ты его недолюбливаешь, да?
— Предпочту остаться без ушей, чем слушать его стишки.
— Ну, как я уже сказала, он в прошлом.
— А что в будущем?
Она взглянула на меня. И это был очень долгий, пристальный взгляд.
— Ты веришь, что иногда люди способны обходиться без слов? Взять тот день в «Музейной таверне»… Ты смотрел на меня — и говорил. Не раскрывая рта.
— Правда? Ну и что же я говорил? Не раскрывая рта.
— О нет, сегодня я не скажу. Когда-нибудь расскажу. Но не сегодня.
Я рассмеялся. Но не тем смехом, каким смеются из вежливости, или потому, что так принято, или особым смехом для поддержания беседы, которая не клеится. Это был настоящий непринужденный хохот, каким я не смеялся, разговаривая с женщинами, уже бог знает сколько лет.
— Чудная ты, Ясмин! — сказал я.
— Вот-вот. А у тебя бокал пустой. Закажем еще?
ГЛАВА 14
На следующее утро, когда Фрейзер проспался после кровотечения, а я очухался после своих шести пинт пива, я заявился к нему опять. Он был уже на ногах. Он предложил мне оценить ущерб, который я нанес его носу. Последний окрасился в бордовый цвет, но мне было не до сочувствия. Я ждал разъяснений.
— Мне надо поесть, — сказал он. — Поговорим по пути в столовую.
Столовая находилась в одном из больших зданий красного кирпича, стоявших несколькими сотнями ярдов выше по Аттоксетер-Нью-роуд. Путь туда лежал мимо викторианского кладбища, населенного каменными ангелами и отгороженного от тротуара черным железным забором. Затем нужно было взобраться на невысокий холм, а оттуда уже недалеко до женского общежития, где и была столовая. Фрейзер шагал очень быстро.
— Так в чем же прикол с псиной? Кто там не любит собак? — спросил я.
— Не кто, — поправил Фрейзер, — а что.
— Какое, нафиг, «что»? Ты можешь объяснить по-людски?
Он прокашлялся в кулак:
— Похоже, я вызвал какую-то нечисть.
Я невольно оглянулся. За мной, раскинув подрезанные крылья, парил один из каменных ангелов. На всякий случай я понизил голос:
— Что за хрень ты несешь, а?
Внезапно Фрейзер взбеленился, что, впрочем, никак не повлияло на его быстрый и размеренный шаг:
— А хули ты ждал я отвечу? Я и сам без понятия, что я наделал! Что я могу тебе рассказать, когда сам не врубаюсь?
Мы как раз свернули с главной дороги и подошли к воротам женского общежития. В столовую потоком шли студенты; кое-кто остановился посмотреть, почему это он на меня кричит.
— Этими ритуалами? — успокаивающим тоном спросил я. — Меловым рисунком на полу?