Я дождался, когда колокольчик на двери даст сигнал к началу, и заговорил. Впрочем, в отличие от Отто, я не мог обойтись без предисловий:
— Как твои игрушечные дела?
— С переменным успехом. Сложно тягаться с гигантами.
Отто — один из немногих счастливчиков. Притом что британское правительство отказывается признавать медицинские последствия войны в Персидском заливе, тридцатидвухлетний Отто вернулся из Ирака с диагнозом «дегенеративный артрит», к которому прилагались мигрени, астма, целый ряд кожных болячек и синдром «жгучей спермы». Но, как я уже сказал, Отто стал одним из немногих, кому повезло: он получил военную пенсию и все средства вложил в магазин игрушек. С тех пор прошло лет пятнадцать, но магазин все еще походил на одиночный окоп, а Отто, казалось, по-прежнему сражался с воспоминаниями о войне.
Мне нравился Отто, и я предпочел бы не драть с него три шкуры (особенно теперь, когда рифмоплет Эллис перекрыл его цену), так что надеялся отбить у него охоту продолжать торг. Как бы он ни любил прибедняться и причитать, я знал, что дела у него идут отлично, а таких пригожих магазинчиков уже почти дюжина. Отто подметил, что в девяностые у толстосумов начался бум деторождения. Как принято считать, себялюбие восьмидесятых уступило дорогу заботливости девяностых. Но затем, осознав весь ужас материнства, все эти стильно причесанные дамочки в панике ринулись обратно на работу, неистово уворачиваясь от щелкающих бармаглотских челюстей своих ненасытных детишек. Это, в свой черед, привело к тому, что их захлестнуло потоками вины, куда более обильными, чем струйки материнского молока. А уж вина везде, где могла, собирала щедрую дань прелестными игрушками.
Отто догадался, что незачем занимать полки дешевыми импортными погремушками из пластика, которые действительно нравятся детям. Наоборот, нужно продавать дорогие, изысканные вещицы ручной работы — они по вкусу самим родителям, которые станут живописно расставлять их вокруг колыбельки. Таким образом Отто открыл золотую жилу.
А заодно возможность кормить своего беса-коллекционера.
Отто готов выложить больше девяноста тысяч фунтов стерлингов — и это еще не высшая цена — за первое издание «Гордости и предубеждения». Лично я терпеть не могу Джейн Остин. В каждой строчке мне чудятся визгливые интонации уязвленного поросенка. Вот Эмили Бронте я бы затащил к себе домой и расцеловал в губы. Но только не Остин, это уж дудки. Сомневаюсь, что и Отто большой ее поклонник. Так оно обычно и бывает: начинаешь собирать то, что приглянулось лично тебе, а заканчиваешь скупкой всего, что коллекционируют остальные.
У Отто нет ни жены, ни детей; он не курит, не пьет и не балуется наркотиками. Куда же ему еще деньги девать? Спрос на все, что связано с Остин, заметно вырос после вала голливудских костюмированных драм, так что я тут как тут: предлагаю один из первых экземпляров «Гордости и предубеждения», выпущенных Эджертоном в 1813 году.
— Сказали, будет на следующей неделе.
— То же самое ты говорил и неделю назад.
Отто печально уставился на меня. Видели бы вы его глаза — ну точно яйца пашот.
Я пожал плечами:
— Источник надежен. Однако должен тебя предупредить — появился третий претендент.
— Неужели? И ты, конечно, не скажешь, кто это.
— Еще чего!
Я и так уже сдал ему Эллиса («Но только строго конфиденциально, Отто, — ты ведь понимаешь, что это должно остаться между нами?») — исключительно чтобы завоевать его доверие. Разумеется, нет никакого третьего покупателя, но, раз я назвал второго, почему бы ему не поверить и в третьего?
Отто засунул большие пальцы под резинку штанов и чуток подтянул их.
— Ну и ладно. Все равно не стану больше накидывать.
Никто не стал бы. Разве что очень хочется. Я притворился, что меня интересуют потешные очки с глазами на пружинках. Напялил одни на себя:
— Классная штука! Вообще, классные у тебя тут вещички! Возьму-ка такие племяннику. Этот, новый, дает девяносто одну.
— Прости, но я отпадаю.
Я снял потешные очки и вручил их ему вместе с десятифунтовой купюрой. Он выхватил и то и другое (при этом руки у него страшно тряслись — наверное, из-за отравляющих веществ или обедненного урана) и вбил в кассовый аппарат какие-то цифры.
— Не бери в голову, Отто. Держать тебя в курсе, когда появляется что-то новенькое?