— Роуланд, пожалуйста!
Дико рыдая, она запуталась в юбках и упала, царапая ладони.
Она встала, но расстояние между ними увеличивалось, и она сомневалась, услышит ли он.
— Роуланд! Вернись!
Это было ее последний жалобный крик. И Роуланд не обратил на него внимания. Бригитта упала на колени и посреди дороги, склонив побежденную голову. Тело ее сотрясалось от рыданий.
Она не видела, как обернулся Роуланд и заметил на дороге скорчившуюся фигурку. Он остановился в нерешительности. А потом галопом подлетел к Бригитте. Она слышала приближающуюся лошадь и поднялась. Но черное от ярости лицо Роуланда лишило ее дара речи.
— Что за сумасшествие? — спросил он грубо. — У тебя остались слова, чтобы больнее ранить мое сердце?
Бригитта не могла обвинять его. Она действительно вела себя жестоко.
— Роуланд, — она нерешительно подвинулась вперед и дотронулась до его ноги в стремени. Ее глаза умоляли поверить ей. — Роуланд, я люблю тебя.
Он впился в нее взглядом.
— Ну и что? — холодно сказал он. — Что я теперь должен делать? Снова просить тебя быть моей и снова услышать отказ? Одного удара ножом в мое сердце тебе было мало?
— Роуланд, мне было обидно, что ты так долго не приезжал. Я так страстно молила, чтобы ты приехал. Потом перестала надеяться. Я чувствовала себя такой несчастной, мне было так горько, я думала, что ты больше меня не любишь. Изо всех сил я старалась тебя забыть, но не смогла.
Выражение лица Роуланда не менялось.
— Если бы ты любила меня, Бригитта, ты бы не отказала мне.
— Это говорила моя израненная гордость. Я чувствовала, что если бы ты любил меня, ты давно бы приехал.
— Я приезжал.
— Теперь я это знаю. Квентин только что признался мне. Он не говорил раньше, потому что не знал, что я люблю тебя. А я не могла ему об этом сказать, потому что он бы тебя не простил.
— Значит, ты прощаешь меня за то, что случилось с Квентином?
— Я люблю тебя, Роуланд! И прощаю тебе все… Все… Пожалуйста, не позволяй своей гордости встать между нами, как я это только что сделала. Иначе я умру.
Роуланд соскочил с Хана. И стиснул ее в своих объятиях.
— Сокровище мое, — хрипло выдохнул Роуланд. — Ты всегда будешь моей. И ничто не сможет этому помешать, теперь, когда я знаю, что ты меня любишь. — Он нежно заглянул ей в глаза. — Ты уверена? Ты не сомневаешься?
— Уверена. Очень… очень…
И она улыбнулась, глядя на его сильное красивое лицо.
Роуланд радостно засмеялся.
— Теперь мы можем ехать домой.
43
Квентин не удивился, увидев, как Бригитта и Роуланд, тесно прижавшись друг к другу, вошли в зал, и рука Роуланда по-хозяйски обнимала Бригитту за талию. Но вид сияющей от счастья сестры потряс его.
Они дошли до центра зала. Роуланд осторожно взглянул в сторону Квентина. Квентин тотчас вскочил на ноги.
— Ради Бога, Роуланд. Я же не людоед какой-то! — добродушно улыбнулся он. — Я не такой упрямый, чтобы не признать свою неправоту. Я хотел одного, чтобы Бригитта была счастлива. И теперь вижу, что счастлива она может быть только с тобой.
— Значит, ты нас благословляешь?
— Я благословляю и желаю долгой и счастливой жизни, — тихо ответил Квентин.
— Теперь ты понимаешь, почему я так люблю Квентина? — улыбнулась Бригитта, подойдя к брату и обняв его. — Спасибо.
— Не благодари меня, малышка. Я могу только сожалеть, что ты была так долго в разлуке с человеком, которого любишь. Но я надеюсь, ты простишь меня за то, что причинил тебе такую сердечную боль.
— Конечно, я прощаю тебя. Теперь у меня есть он, и ничто не разлучит нас снова.
Квентин с обожанием улыбнулся.
— А ты ему еще не говорила о…
Бригитта повернулась к Роуланду, взяла его за руку.
— Пойдем. У меня кое-что есть для тебя.
И она потащила его за собой, вверх по лестнице, потом по коридору, к закрытой двери. Перед ней лежал лохматый зверь. Он встал, чтобы пропустить ее.
— Я надеюсь, ты притащила меня сюда не для того, чтобы показать Вульфа, — насмешливо сказал Роуланд.
Она улыбнулась, лаская его взглядом.
— Нет, не его.
— Ну тогда это может подождать, — пробормотал он и, прижав ее нежное тело к себе, поцеловал.
Но Бригитта высвободилась из его объятий.
— Роуланд, ну пожалуйста. — Она улыбнулась, покачала головой и осторожно открыла дверь. Она провела его внутрь, предупреждая, чтобы он не шумел. В середине комнаты стояла кровать с приподнятыми боками, украшенная пышными белыми кружевами. Он мог ожидать чего угодно, но только не того, что увидел.