Чейз дотронулся рукой до головы, гадая, насколько серьезной была его рана.
– Мне нужен врач.
Отвернувшись, Харриет взяла полотенце и опустила его в таз с водой, от которой шел густой пар.
– Доктор Блэкторн уже ушел. Он сказал, что вы поправитесь.
Чейз не сомневался, что этот Блэкторн был всего лишь каким-нибудь деревенским коновалом, который имел смутное представление о том, как лечить людей.
– И какой же диагноз поставил наш любезный доктор?
Почувствовав сарказм в голосе Чейза, Харриет внимательно посмотрела в его сторону карими, окруженными густыми ресницами глазами, затем выжала полотенце, подошла к кровати и положила полотенце на лоб больного.
– В следующий раз, когда придет доктор, вы сами сможете побеседовать с ним.
Горячее полотенце произвело на Чейза магический эффект: он сразу же закрыл глаза, и им овладела странная апатия. Боль, раскалывавшая голову, начала медленно отступать.
В свою очередь, Харриет стоически старалась оставаться безучастной. Незнакомец, лежавший на белых подушках, смущал ее своей откровенной красотой. Особенно ее поражали его глаза – ярко-голубые и такие ясные, что девушке казалось, будто она видит в них его душу.
Боже милостивый, как же он был красив! И всего минуту назад этот идеальный мужчина, держа в своих объятиях, страстно целовал ее, будто она была единственной женщиной на земле... Харриет казалось, что еще чуть-чуть – и она вспыхнет, словно костер; она задыхалась от охватившего ее чувства, но не стыда, что было бы вполне естественно для женщины в подобной ситуации, а от жгучего животного желания.
О поцелуях ей было известно не понаслышке – она уже целовалась, и не раз, а целых два раза. Сначала это случилось три года назад на деревенской ярмарке в Ньюмаркете, когда она спокойно прогуливалась вдоль конюшен в одиночестве и с корзиной в руке. В этот момент неожиданно появился какой-то парень, который, пробегая мимо, схватил ее и крепко поцеловал в губы, а затем так же неожиданно исчез.
Позже, два года назад, к ним в гости из Лондона приехал внук полковника Хиллбрайта мистер Лендри. Это потом Харриет узнала, что юноша скрывался от кредиторов, а тогда, впервые увидев, посчитала его приятным и весьма эффектным молодым человеком. Их знакомство быстро переросло в легкий флирт, который продолжался в течение трех недель и потом закончился скромным поцелуем в саду за домом в Гаррет-Парке. На следующий день молодой мистер Лендри уехал, набив карманы деньгами, которые он в конце концов сумел-таки выпросить у своего дедушки. Харриет не сомневалась, что впоследствии он даже не вспоминал ни о ней, ни о старике. Что до поцелуев – тогда они не произвели на нее никакого впечатления. Тем не менее Харриет была рада получить хоть какой-то опыт, ибо серьезно полагала, что большего жизнь ей не предложит. Как оказалось, она ошибалась – поцелуй мистера Лендри не шел ни в какое сравнение с тем, что ей пришлось испытать мгновение назад.
Это был настоящий поцелуй настоящего мужчины, который, вне всякого сомнения, обладал большим опытом в такого рода делах.
Взяв полотенце, Харриет вновь посмотрела на незнакомца: как раз в этот момент он приоткрыл глаза, и на его лице появилась сонная улыбка.
– Как же мне хорошо!
Харриет решительно подавила в себе горячее желание ответить на его заигрывание. Почему этот мужчина так легко воспламенял ее страсть? Она никак не могла взять этого в толк. Ей больше были по душе ясность и порядок во всем, а этот лежавший перед ней человек представлял собой одну сплошную загадку.
Девушка поднесла к лицу больного теплое полотенце, намереваясь вновь положить его на лоб.
– Ну как, лучше? – спросила она со всей деловитостью, на которую только была способна.
– Более или менее. – Незнакомец поймал ее ладонь и прижал к щеке. В его глазах загорелся опасный огонек. – Если вы действительно хотите, чтобы мне стало легче... поцелуйте меня еще раз!
Харриет отпрянула назад и попыталась освободиться, однако незнакомец не собирался отпускать ее руку.
– В самом деле, мистер... – Она замолчала. – Если вы не знаете своего имени, как же нам вас называть?
– Хороший вопрос. Мы подумаем об этом, пока будем целоваться... – Подмигнув, молодой человек притянул ее ладонь к губам, а затем нежно поцеловал обнаженное запястье. Влажное полотенце безвольно повисло в воздухе. – Я, знаете ли, могу одновременно делать два дела – думать и целоваться; у меня тут настоящий талант.
Харриет снова попыталась высвободить руку, с испугом чувствуя, как внутри ее поднимается горячая волна желания.
– Мне не хочется вас целовать, равно как и придумывать для вас имена!
Вместо ответа незнакомец притянул ее к себе еще ближе, и на его чувственных губах заиграла улыбка, перед которой было так же трудно устоять, как и перед печеньем с корицей, которое любовно выпекала кухарка.
Харриет с трудом подавила ответную улыбку. Кем бы ни был их больной, соблазнять невинных девушек он явно умел, но поощрять его она не собиралась.
– Пожалуйста, отпустите мою руку.
– Только после поцелуя. – Он поднял брови. – Вы же знаете, я ранен, и мне может стать хуже, если я побегу за вами.
Ситуация была настолько нелепой, что Харриет чуть не рассмеялась.
– Послушайте, мистер как вас там, я... – Она вдруг замолчала и подозрительно посмотрела на молодого человека. – Для того, кто утратил память, вы что-то чересчур веселы.
На секунду в глазах незнакомца промелькнуло замешательство, однако он продолжал улыбаться и крепко держать Харриет за руку.
– Полагаю, моя память скоро вернется.
– И каким же это образом?
Незнакомец молчал. Харриет могла поклясться, что слышит, как скрипят его мозги в поисках ответа. Нет, определенно, что-то здесь не так.
Улыбка исчезла с лица больного, однако его палец продолжал нежно гладить запястье Харриет.
– Просто мне это известно, – медленно произнес он, – что я не все забыл. Например, я помню, как надевать сапоги и как целовать женщину...
– Что ж, весьма полезные знания.
– Да-да, я абсолютно уверен, что память ко мне вернется – это так же верно, как и то, что я сейчас делаю. – Незнакомец выразительно посмотрел на свой большой палец, которым он неустанно ласкал запястье Харриет. Тепло, исходящее от горячего полотенца, не шло ни в какое сравнение с тем жаром, который она ощущала вокруг своего запястья.
Боже, да что же это с ней происходит? Харриет попыталась вырваться, но и на этот раз ей это не удалось. В то же время глаза незнакомца теперь смотрели на нее с откровенным вызовом.
– Боитесь?
– Кого? Человека, который ничего не помнит? Чушь. – Харриет отчаянно пыталась найти какое-нибудь умное объяснение, но, так ничего и не придумав, глубокомысленно заметила: – Непонятно почему, но вы уверены, что ваша память вернется к вам. Такой глупости я в жизни не слышала!
Чейз недоуменно приподнял бровь:
– А вы когда-нибудь теряли память?
– Нет, но...
– Тогда откуда вам знать, что чувствует человек без памяти?
– Я знаю, потому что... – Харриет прикусила язык. Она вдруг осознала, что самоуверенность незнакомца начала по-настоящему злить ее.
Неожиданно странный больной, вместо того чтобы продолжить спор, крепко сжал ее руку и с силой дернул на себя.
Ноги Харриет уперлись в кровать, и она вновь оказалась в его объятиях.
– Вот теперь мне стало значительно лучше, – прошептал он, крепко обнимая ее.
Харриет, изо всех сил пытаясь выпрямиться, бросила на пол полотенце и стала отбиваться обеими руками.