Эта мысль вдруг достала до самого сердца, у него засосало под ложечкой. Да, он в самом деле любит, любит так, что от одной мысли о расставании его пронзает острая боль. Харриет необходима ему, но одной любви недостаточно. Что, если он не получит прощения за свои прегрешения, станет изгоем, парией? Ему никогда не переложить свою ношу на другую душу, тем более на эту малышку.
– Доброй ночи, Харриет. Я сегодня не приду на ужин.
Харриет так долго стояла неподвижно, что он засомневался, слышала ли она его; однако в конце концов она вздохнула и кивнула, а через мгновение уже исчезла за дверью.
Ночной воздух стал влажным, похолодало, ветер задувал сквозь щели в стенах амбара. Чейз провел рукой по лицу и с удивлением заметил, что оно влажное. От души выругавшись, он снова взялся за работу.
Когда он закончил, все тело у него болело, а ноги едва могли двигаться. Стянув с рук перчатки, Чейз положил их на скамейку у дверей, чтобы не искать на следующий день. Еще один день – это все, что ему осталось.
Повернувшись, Чейз снял со стены лампу, при этом гвоздь, на котором она висела, вывалился и упал на землю. Нагнувшись, чтобы поднять его, он заметил, как на земляном полу что-то блеснуло, и, отодвинув сено в сторону, обнаружил кольцо-талисман Сент-Джонов. Интересно, как оно здесь оказалось? Чейз подобрал его и повертел в руке. Опять оно холодное и равнодушное. Наверное, выпало из его кармана...
Внезапно позади метнулась какая-то тень. Чейз резко повернулся, но было слишком поздно: мир взорвался с ослепительным грохотом и болью, а затем не стало ничего.
Часы пробили полночь, когда Харриет, в конце концов, отказавшись от попыток заснуть, встала и зажгла свечу. Она была измучена, все тело болело. Чертов Сент-Джон! Он не только украл ее сердце, но и лишил способности трезво мыслить.
Она вздохнула. Что проку жаловаться: Сент-Джон и так сделал много больше того, на что она могла рассчитывать. Просто ей очень хочется невозможного: чтобы он полюбил ее – ее и Гаррет-Парк.
Посмотрев на себя в зеркало на туалетном столике, Харриет обнаружила темные круги под глазами и поморщилась. Господи, да это просто бледное привидение! Она потерла щеки, пытаясь вызвать хоть какой-то румянец, а затем уселась в кресло и принялась расчесывать волосы. Еще девчонкой она как-то целое лето не надевала шляпки, надеясь, что в ее волосах появится яркий рыжий оттенок. В результате ее кожа слегка загорела, а на носу появились противные веснушки.
Харриет недовольно разглядывала свое отражение в зеркале, проводя щеткой по хитроумному узлу, в который уже успела собрать волосы. Будь у нее льняные локоны и щечки яблочком, а не банальный надоевший каштановый цвет и маленькое личико, Чейз наверняка потерял бы голову и беззаветно полюбил ее, как принц в сказке. Ах, как это было бы чудесно!
Харриет представила себе, каково это, когда мужчина вроде Чейза Сент-Джона принадлежит только тебе одной, и от этой мысли у нее сжалось сердце.
От радужных мечтаний ее оторвал громкий стук в дверь.
– Харри! – В голосе Стивена звучал испуг.
Господи, что еще случилось? Харриет поспешно открыла дверь, за которой, опираясь на костыли, стоял Стивен в ночной пижаме, бледный как полотно и с расширившимися от ужаса глазами.
– Амбар горит! А там вся наша шерсть...
– Боже мой, нет! – Харриет бросилась к окну и раздвинула занавески. За окном яркое зарево разрывало предрассветную тьму. Глаза ее наполнились слезами. Как такое могло случиться? Она не могла поверить.
– Чейз! – Харриет впилась глазами в лицо Стивена. – Ты видел его?
Стивен растерянно заморгал:
– Нет. Ты думаешь, это он поджег...
– Ты что, не в себе? Он там, в амбаре. А вдруг он упал или... – Харриет пулей промчалась мимо Стивена к комнате Чейза и распахнула дверь. Комната была абсолютно пуста, кровать не тронута.
– О Господи, нет!
Харриет торопливо пересекла холл и, выскочив за дверь, бросилась к охваченному яркими языками пламени амбару. Стены и крыша амбара трещали и шипели, словно взъярившиеся на низко нависшее над ними небо.
Деррик бежал рядом, за ним – София, успевшая лишь накинуть на плечи одеяло, и Офелия в толстом халате поверх ночной рубашки.
Харриет тревожно огляделась вокруг:
– По-видимому, Чейз там, внутри, и мы должны спасти его. Мне нужно только...
– Нет, – твердо заявил Деррик. – Ты не можешь. Ты только посмотри на это.
– Но я должна...
София крепко обхватила руками плечи сестры.
– Я уверена, что его там нет. Он наверняка сейчас дома, может, пошел на кухню попить воды или...
– Я смотрела в его комнате: постель не тронута! Ну пожалуйста...
– Может, он в библиотеке, – предположила Офелия дрожащим голосом, и по ее щеке пробежала слеза.
– Нет! – выкрикнула Харриет. – Я чувствую, он здесь!
– Смотрите! – воскликнула София, крепче обнимая Харриет. – Там кто-то едет!
Все дружно повернулись в ту сторону, куда указала София. Узнать всадника оказалось совсем не трудно: это был мистер Гауэр. Увидев огонь, он натянул поводья, затем обернулся и самодовольно ухмыльнулся.
– Наверняка Гауэр увидел огонь из своего дома, – решила Офелия. – Он же тут недалеко, прямо за оврагом.
– Этот человек поможет нам найти Сент-Джона. – Деррик уже собирался направиться к банкиру, но тот развернулся и спокойно пустил коня вниз по дороге.
Руки Деррика сжались в кулаки.
– Трусливый ублюдок!
И тут Харриет схватила Деррика за руку:
– Нам придется самим сделать это. Пошли, Деррик. София, дай мне твое одеяло.
София сдернула одеяло с плеч.
– Но что ты собираешься делать?
Харриет быстро схватила одеяло и бросилась вдоль забора к корыту с водой. Погрузив одеяло в воду, она тут же вытащила его и обмотала вокруг себя. Когда холодная вода сквозь ночную рубашку добралась до тела, ее пронзила дрожь, но она и не думала отступать.
– Ты соображаешь, что делаешь? – закричал Стивен, но треск огня почти заглушил его голос.
– Кроме нас, некому помочь ему. Чейз складывал в штабель тюки шерсти и должен быть где-то рядом с дверью... Пока амбар горит только с одной стороны, и если мы пойдем прямо сейчас, то сможем найти его, а промедление все погубит – дым станет слишком густым, и тогда...
Деррик вопросительно посмотрел на Стивена:
– Она права. Может, мы еще...
– Нет! Это просто безумие. Я не позволю...
– Здесь не ты решаешь. – Харриет обмотала себя одеялом и повернулась к амбару.
Эльвира сделала еще одну попытку остановить дочь:
– Дорогая, послушай меня...
Однако Харриет ловко обошла ее и бросилась к амбару.
Выругавшись, Деррик сдернул с себя куртку и сунул ее в корыто с водой, в то время как Харриет, прикрывая рот краем мокрого одеяла, низко пригнувшись, нырнула в дверь амбара. Клубы дыма окутали ее, застилая глаза и забивая легкие.
Да где же он? Она присела на корточки у двери, пытаясь вспомнить, где находился Чейз, когда они расстались. Дым становился все гуще, огонь трещал и искрился над головой и, словно живое изголодавшееся создание, пожирал сухую древесину с медвежьим ревом, не давая ей собрать мысли воедино. Чейз был здесь, она чувствовала это точно так же, как то, что ее руки сжимают одеяло, а дым разъедает ей глаза.
В конце концов, Харриет заставила себя сделать несколько шагов вперед и почти сразу обнаружила его лежащим на полу в неуклюжей позе. Она пробежалась пальцами по волосам, по знакомому лицу, а затем принялась трясти его, пытаясь разбудить.
– Чейз! – У нее перехватило дыхание, и она закашлялась. – Чейз, вставай же!
Деррик, внезапно появившись из дыма и прижимая к лицу мокрую куртку, тоже наклонился над неподвижным телом.
– Его нужно поскорее вытащить отсюда. Как только огонь доберется до шерсти...
– Хватай его за ноги, а я возьму за плечи. Спотыкаясь и кашляя, они с трудом выволокли тяжелое тело Сент-Джона из амбара во двор и, положив его на кучу земли, упали рядом, пытаясь отдышаться и жадно глотая свежий воздух.