Бартер. Что может быть древнее и символичнее архаичных методов и целей этой семьи? Стив приобретает разрозненные участки с необычным виноградом, о произрастании которых в Долине Напа далеко не каждый догадывается. Например, «риболла джалла» и «токай фриулано» – сорта белого винограда, «обитающего» в регионе Фриули-Венеция-Джулия; старые посадки «семильона», выращиваемого без ирригации посредством головчатой формировки, старого метода обрезки виноградных лоз, произрастающих по большей части на виноградниках, которые были высажены до Второй мировой войны. Стив смешивает эти сорта с «совиньон блан», и на выходе получается гибкое, живое, энергичное белое вино, текстурированное, восхитительное и неожиданное, из самого сердца территории «каберне». Да, «каберне» прекрасно себя чувствует в Напе, но и другим сортам могло бы здесь быть комфортно. Напу принято считать территорией «каберне», и это вовсе не результат многих лет проб и ошибок, а всего лишь объяснимый экономический императив: люди готовы платить намного больше за виноград «каберне» из Напы, чем за любые другие сорта и вина оттуда же. С этой логикой под силу бороться лишь самым упрямым и целеустремленным фермерам.
Красные вина Стив тоже производит, необычные экземпляры вроде зрелого, но живого рефоско – еще одного сорта из Фриули, – а также более традиционные красные вина Напы, смешивая, например, «каберне совиньон», «каберне фран», «мерло» и «мальбек». Это великие вина, как и большинство красных вин Долины Напа, сохранившие, тем не менее, свою свежесть. Они живые, это не искусственно видоизмененный напиток, а живой, дышащий продукт, обретший подобные качества, вероятнее всего, за счет принесенной в жертву предсказуемости.
«Белому вину уделяется гораздо больше внимания, но красное можно назвать нашим детищем, – говорит Стив, – оно имеет для нас особенный вкус. Каждый раз, открывая бутылку красного вина, мы получаем совершенно другое вино».
Испытываешь почти волшебное ощущение, сидя в кругу этой семьи за большим деревянным обеденным столом, уставленным тарелками с овощами, засоленными и законсервированными Джилл. Цветная капуста, бамия, зеленые бобы, зеленые помидоры – все это пробуждает аппетит. Затем подают следующее блюдо. Это ягненок, выращенный в хозяйстве и теперь приготовленный на ужин. Пьем мы красное и белое вино.
Так выглядит воплощение американского принципа «сделай сам», который мы крайне редко наблюдаем в реальной жизни. Мягкий электрический свет, уткнувшиеся в экраны компьютеров дети, уютная обстановка загородного дома, картина вечерней трапезы… Возможно, такая же атмосфера царила в европейском фермерском доме несколько веков назад, когда вино воспринималось как один из многих продуктов, плод совместного труда нескольких семей, потребляемый за столом.
Если вам кажется, что я рисую слишком уж благодатную картину прошлого, думаю, вы правы. Несколько столетий назад ягненок на столе мог появиться только по случаю большого празднества. Вне всяких сомнений, вино, которое мы пьем сегодня, намного более высокого качества. У нас множество причин быть благодарными за то, что мы живем в XXI, а не в XVIII веке. И скажу отдельно: ужин в доме семьи Матьясон – редкое исключение, воплощение мечты, идеала, не более. Муж и жена Матьясон определенно не сторонники движения по возвращению к земле и не ратуют за возрождение древней европейской винной культуры в сердце Долины Напа. Они всего лишь живут и работают на этой земле, и это им нравится.
Мало кто из нас выращивает пшеницу, печет хлеб, разводит домашних животных, производит вино. Все это по большей части поступает к нам из внешних источников. Но мы должны помнить, откуда на нашем столе берется еда, сохраняя тем самым связь с прошлым, точно так же как величайшие вина воплощают в себе исторические и культурные традиции.
Бытующее сегодня мнение о важности лишь содержимого бокала свидетельствует об отрыве в восприятии многих из нас вина от культуры. Подобное обособление вина превращает его в желаемый объект для одних, в источник тревоги для других, в символ напыщенного снобизма и скуки для третьих. Когда баллы, полученные вином, намного важнее того, что оно в себе несет, да, такое вино скучно. Оно оторвано от культуры, оценивается в вакууме, судится без контекста и восхваляется не за культурное содержание, а за денежное выражение. Это все равно что считать репродукцию «Моны Лизы», нарисованную по номерам, более достойной, нежели оригинал.
Старинные винные культуры Европы в значительной мере клонятся к закату и, безусловно, не могут быть воспроизведены ни в Соединенных Штатах, ни где-либо еще. Но они предлагают иной подход к пониманию удовольствий и эмоций, которые дарит вино, признанию его роли в качестве важного, а порой и звездного продукта и обретению непринужденности сосуществования. Любовь к вину определяется не экспертным знанием, а близкими к нему отношениями и совместным удовольствием от него, все это в итоге ведет к истинному познанию и пониманию.