Погода была прекрасная, настроение у меня тоже, так что мы неслись навстречу ветру и приключениям, благо Алан еще месяц назад научил меня ездить верхом. Так что я чувствовала себя на коне. И в прямом и в переносном смысле.
Прямо у самой границы дорогу перекрывала огромная лужа. Мо мужчины придержали коней и затормозили. Я удивленно посмотрела на них.
— вы чего?
— Наверно здесь глубоко, чтобы не испачкать лошадей, да и тебя тоже, давай лесом пойдем в обход. Крюк будет небольшой. — Сказал мне Алан.
Я подняла брови и перевела взгляд на лужу. Мдааа. Вот это смелые и отважные мужчины! А лужи испугались. Ну да, большая. Но вряд ли глубокая. Метров на десять точно всю дорогу перекрывает. Но ё-мае! Это же просто лужа, что мы, советские дети, луж, что ли не видели.
— Пфф. Слабаки. Ладно, уж, смотрите как надо! — и я, дернув плечом, пришпорила коня и понеслась галопом в воду, подняв кучу брызг.
Скоро бежать стало Глубокова-то, ноги лошади почти полностью погрузились в лужу. «Наверно середина! Самое глубокое место» — подумала я, и вывела коня поближе к краю, чтобы пройти не так далеко.
Конь шел теперь только по колено в воде (у лошадей же есть колени?). Я победно повернулась к ребятам и помахала им рукой.
А вот этого делать не следовало, видимо мои манипуляции поменяли центр тяжести, и лошадь подо мной поскользнулась и припала на колено на одну ногу.
Мое седло совершенно не к месту развязалось и скользнуло в бок, под брюхо лошади и я, все еще смотря на парней, как в замедленно съемке с громким шлепком погрузилась с головой прямо в середину лужи.
В следующую секунду меня из воды вытащили на землю по другую сторону лужи крепкие птичьи лапы Берка, а алан с лошадьми буквально в пять минут оказались рядом, обойдя лужу в обход.
И вот сижу я такая мокрая, красивая посерди дороги, с меня длинными струями капает грязная вода, а эти два засранца даже сделать ничего не могут, потому что ржут.
Ржут громко, заливаясь и чуть не падая на землю. Несколько раз они пытались что-то мне сказать, но каждый раз заходились в новом приступе хохота.
В конце концов, мне это надоело, и я пошла пешком дальше к границе, на ходу выжимая волосы.
— Карина, погоди — простонал Алан. — Давай хотя бы высушим тебя сначала, что тебе в таком виде идти.
— не надо. — Хмуро бросила я, через плечо, — обойдемся без сопливых.
Сзади опять послышался взрыв смеха, а я гордо подняв голову, прошествовала к самой границе, благо тут было совсем не далеко.
Там нас уже ждал небольшой отряд Гайдона Уриллы. Увидев меня, он в ужасе воскликнул:
— что произошло?
— ничего — я пожала плечами. — Там вашим войнам, — Я кивнула назад. — Плохо. Может, им успокоительного дать?
Сразу за мной протолкались оба альдера, все еще глупо скалясь, весь наш отряд попрощался с эльфами на границе и поскакал к лагерю. Меня все же высушили и клятвенно заверили больше не ржать. Ага, так я им и поверила.
Похоже, наше приключение закончилось. Действительно все позади. И вздохнула с облегчением.
40. Друзья
Если коротко, то путешествие действительно закончилось. До сих пор я не так много что помню о возвращении в лагерь. Усталость навалилась на меня, перетряхивая все внутренности. Только сейчас я поняла, как сильно перепугалась. И в первую очередь не за себя.
Поэтому, как только мы приехали, я побежала в медицинскую палатку к лекарям и моим доблестным защитникам. Гарольд уже совсем полностью оправился и мрачно ждал, когда же ему разрешат, наконец, встать и уйти. Но увидев меня, а следом за мной и принца, лицо его прояснилось, и тяжелый груз ответственности практически физически ощутимо упал с его плеч. Он заулыбался. Я впервые видела наш шкаф таким счастливым, почти, что с отеческой нежностью и гордостью взирающим на своего воспитанника. Естественно, они с принцем делали вид, что не знают друг друга. Но мне было отчетливо видно, что они оба рады встрече и оба вздохнули с облегчением, узнав, что друг с другом все в порядке. Когда я посмотрела на гари, то по лукавой улыбке, поняла что не только мне это заметно.
Какой бы ни был Алан настоящий будущий король, но вот притворятся у него не очень получалось. Если он переживал за кого-то или заботился о ком-то, то просто было ниже его достоинства обдавать человека холодом и презрением. Вообще, что удивительно в нем вообще не было презрения к людям. Не призрения, ни равнодушия. У меня промелькнула мысль, что именно такой должен быть настоящий король. А не равнодушный и жестокий, как его любят изображать в женских романах.