– Держись за мою руку для страховки, – Калеб протянул ей свою большую ладонь. Она была сильной и надежной. Джулия, осторожно оторвав руку от лестницы, ухватилась за эту ладонь, чувствуя, как его пальцы немедленно сомкнулись вокруг ее кисти. И тут же у нее появилось ощущение безопасности. С ней ничего не может случиться, пока он ее держит. – Теперь сюда. – Калеб все время тянул ее за руку, пока наконец она не встала рядом с ним.
Глаза ее широко распахнулись, когда она почувствовала себя прижатой к его сильному мускулистому телу. Она бездумно глядела на кремовую пуговицу его рубашки, стараясь справиться с внезапно разгоревшимся внутри нее и все растущим желанием. Но это было невозможно. Рассудок оказался бессильным.
Она хотела расслабиться и прижаться к Калебу еще сильнее, коснуться губами теплой кожи его шеи.
Она немного приподняла голову и уперлась взглядом в его рот. Новая волна желания накатила на нее. Джулия инстинктивно сжалась.
– Не страшно, Джулия? – спросил Калеб. – Ты действительно не боишься высоты?
– Все нормально. – Она собрала остатки мужества. – Просто немного нервничаю из-за того, что земля далеко.
– Не о чем беспокоиться. Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Расслабься.
Но его присутствие не давало ей этого сделать, потому что он держал ее рукой за талию, прижав к стволу дерева, и, перегнувшись через нее, пытался рассмотреть, что делает внизу Уилл.
– Сынок, ты готов записывать? – крикнул он, и ее шею опалило его горячее дыхание.
Джулия смотрела на темно-коричневый ствол дерева и пыталась выровнять дыхание.
– Готов, – раздался снизу голос Уилла. Джулия с усилием сглотнула. Калеб проделал медленные движения вокруг ее замершего тела и начал двигаться по одной из толстых веток, держась за верхние ветки.
– Приложи конец ленты к стволу, – велел ей Калеб, и Джулию вдруг рассердило, что он говорит так равнодушно и спокойно. Его совершенно не заботит, что она чуть не потеряла равновесие.
– Пятьдесят шесть дюймов, – крикнул вниз Калеб.
– Пятьдесят шесть дюймов, – повторил снизу Уилл и записал эту цифру на листочке.
Калеб перешел на другой сук, а Джулия, сдерживая дыхание, молилась, чтобы он не соскользнул и не упал.
Через десять минут они закончили измерения, и Джулия, а вслед за ней и Калеб спустились с дерева. Она едва сдерживала свои чувства: он стоял так близко.
– Я все записал! – гордо сообщил Уилл, махнув листом бумаги перед ними.
– Молодец, – Джулия пыталась сосредоточиться на занятиях математикой. – А теперь давай вычертим диаграмму и все, как нужно, надпишем.
– Пока вы этим занимаетесь, я приготовлю чего-нибудь перекусить, – предложил Калеб. – От лазания по деревьям у меня развился зверский аппетит.
– Замечательно, – одобрила Джулия, обрадовавшись возможности обрести эмоциональное равновесие.
Калеба при виде ее спокойствия неожиданно охватил гнев. Она, вероятно, ничего не испытывала, находясь с ним рядом, когда он прижимал ее к себе, когда он чувствовал ее тело. Только то, что внизу стоял Уилл, не сводивший с них глаз и следивший за каждым их движением, удерживало его, чтобы не обнять и не поцеловать Джулию, потому что он испытывал жгучее желание от ее близости.
Рассерженный, он направился в кухню. У него разыгрался зверский аппетит, но на этот раз не на еду.
В кухне он положил на тарелку шоколадное печенье, которое они испекли, и открыл холодильник, чтобы достать апельсиновый сок. Внезапно Калеб замер с занесенной рукой – ему в голову пришла идея.
Пожалуй, он сумеет на несколько минут остаться с нею наедине. Хотя бы на несколько секунд. Большего ему не надо. По крайней мере сейчас.
– Джулия! – крикнул он в окно. – Не могла бы ты подойти ко мне?
– Секундочку, – отозвалась она.
Он ждал, горя нетерпением, пока она что-то объясняла Уиллу, склонясь над листом бумаги, а потом что-то сказала ему, и малыш засмеялся.
Наконец она встала и направилась в дом.
– Хитро придумано, Таррингтон, – похвалил он сам себя. Он не был по натуре коварным человеком, но в этот момент ему так нужна была Джулия, что он готов был на все.
– Тебе нужно помочь, чтобы все принести? – спросила Джулия. – Сейчас я возьму стаканы.
Стаканы? Калеб посмотрел на свои руки и увидел, что держит пакет с соком. Он нахмурился. И когда он успел взять его из холодильника?
Калеб машинально отдал ей пакет и смотрел, как она осторожно наливает сок в три стакана, которые достала из буфета.
– Я возьму тарелку с печеньем и один стакан, а ты возьмешь остальные два. Хорошо? – спросила она.
– Ммм, нет. – Он задержал ее, стараясь придумать, как бы поизощреннее сказать, что ему на самом деле нужно. И так и не смог ничего придумать.
– Нет? – Джулия удивленно прищурилась. – Хорошо. Тогда ты возьмешь печенье и один стакан, а я – два других.
– Какое, к черту, печенье! – взорвался он. Джулия в замешательстве взглянула на него.
Черты его лица заострились. Он будто пытался сдержать какие-то очень сильные чувства. В груди у нее зародилась слабая надежда. Возможно ли, что он был взволнован ее близостью там, на дереве? Возможно ли, что он испытывал хотя бы частичку той страсти, которая охватила ее?
– А разве ты позвал меня сюда не для того, чтобы я помогла тебе? – удивилась она.
– Я… потому… потому… что я хотел поцеловать тебя.
Джулия судорожно сдерживала сжигающие ее чувства. Калеб хотел поцеловать ее! Почему он хотел этого, она подумает потом. Сейчас главное, что он специально позвал ее.
Калеб приблизился и, подняв руку, дотронулся пальцами до ее щеки. Грубоватая кожа его пальцев вызвала у нее легкую дрожь.
– Джулия! – Он мгновение помедлил, ожидая, что она что-нибудь скажет, но она не в силах была произнести ни слова.
Она целиком сосредоточилась на его губах. На его теплых губах. На своем желании прикоснуться к ним.
Надеясь, что ее молчание означает согласие, Калеб заключил Джулию в объятья. Он прижал ее к себе, и все внутри нее затрепетало.
Реальность перестала существовать для нее. Ничего в ее жизни до сегодняшнего дня не могло сравниться с тем наслаждением, которое вызвали в ней его губы.
– Спасибо, мне это было очень нужно, – сказал он и повернулся, чтобы взять два стакана апельсинового сока со стола.
Джулия осталась стоять в растерянности. Хотел ли он поцеловать именно ее, Джулию Раффет? Или попросту был возбужден в этот момент и мог поцеловать любую позволившую ему это женщину? Но она не может спросить его об этом, не показав, как сильно на нее подействовал его поцелуй.
Вздохнув, она взяла остальное и пошла за Калебом в патио.
– Печенье! Я умираю от голода, – в восторге закричал Уилл при виде их.
Джулия поставила тарелку на стол и потянулась за бумагой, на которой Уилл записывал цифры.
– Теперь, когда мы все измерили, можно узнать, сколько досок нам нужно купить и какой длины, – сказал Калеб.
И сделал паузу, так как в доме зазвонил телефон.
– Я подойду! – закричал Уилл и, не дожидаясь ответа, бросился в дом, затем вернулся, держа в руках трубку радиотелефона. – Это тебя, – сказал он, протягивая Джулии трубку. – Мужчина. Он говорит, что его зовут Джо, но не сказал мне, что ему нужно.
– Того, кто звонит и хочет поговорить с гостем, нельзя спрашивать, что ему нужно, – наставительно сказал сыну Калеб, хотя ему очень хотелось спросить мальчика, не узнал ли он что-нибудь еще о звонившем.
– Джо, что тебе нужно? – задала Джулия тот самый вопрос, что вертелся у Калеба на языке. К сожалению, он не слышал ответа Джо, но, кажется, это удовлетворило Джулию, потому что она пробормотала: – Хорошо, это не трудно.
У Калеба от ярости сжались челюсти, когда она рассмеялась после какой-то фразы Джо. Он сосредоточился на том, что говорилось. Вернее, как это говорилось. И внезапно кое-что понял. Джулия разговаривала с Джо тем же тоном, каким обычно что-то объясняла Уиллу. Никакие нюансы чувств не окрашивали ее голос. Но что все это значит? – задавал себе вопрос Калеб. Какая тут может быть связь? Уилл – ребенок, а Джо – взрослый мужчина.