1. Интеллект наследуется.
2. В среднем афроамериканцы хуже показывают себя в тестах на абстрактное мышление и невербальных тестах, даже тех, что позиционируются «свободными от культурных предрассудков».
3. Никто еще экспериментально не доказал, что интеллектуальные способности белых и черных детей можно уравнять, если обеспечить им равное образование и окружение.
4. И вообще у афроамериканских детей хорошего социального статуса IQ в среднем на 2,6 пункта ниже, чем у белых детей низкого социального статуса, то есть дело не в бедности.
В общем, Дженсен погулял на все. Тогда, конечно, не сейчас, но шины ему прокололи, угрозы отправляли, уволить требовали. Хотя он и говорил, что его неправильно поняли. Артур Дженсен ошибся. Он воспользовался неверными источниками данных.
Но ученые, исследующие интеллект, все еще ходят по тонкому льду: можно найти такое, от чего не отмахаться фенотипической тряпкой. Неважно, будет результат ангажирован группой А, группой Б или, может, корпорации пожертвовали на исследование пачку долларов – и выводы вдруг оказались в 4–8 раз выгоднее для них, чем в независимых исследованиях.
Научный журналист Оливия Голдхилл цитирует Саскию Селзам, исследователя поведенческой генетики из Королевского колледжа (Лондон): «С точки зрения „левых“ все рождаются одинаковыми, и каждый может достигнуть того же, чего достигли другие. Генетические исследования показывают, что это не так».
Среда заедает или гены гнилые? Казалось бы, нет разницы, кто виноват, мы и так знаем, что делать: создавать благоприятную среду, ведь генетическая склонность к чему угодно – не приговор, а повышенная вероятность. Но там, где мы говорим об интеллекте, мы говорим о равенстве. Заслуживают ли одни люди больше шансов, чем другие? Почему я так стараюсь, а он всё равно умнее? Мама, мне поставили «два», но я не дура, правда, не дура.
Интеллект остается самой лучшей, драгоценнейшей частью человеческой индивидуальности. А правят им эмоции.
В прошлом году тролли из Иллинойского университета в Чикаго замутили исследование, дав консерваторам и либералам почитать научные исследования с цифрами, но без их интерпретации. Оказалось, что консерваторы и либералы проделали один и тот же фокус: сделали выводы в пользу своих убеждений и отринули те, что противоречат им.
Мы думаем то, во что верим, и верим в то, что думаем. Да еще и передаем это своим детям.
Настя Травкина
Заставить мозг учиться: как использовать нейробиологию на практике
Вопрос «Можно ли заставить мозг учиться?» вовсе не так прост, как кажется. Более того, эта формулировка вводит в заблуждение – ведь предполагается, что есть умеющий обучаться орган, отвечающий за высшую нервную деятельность, а есть «я», которое может принудить его к чему-то. На самом деле наука пока затрудняется ответить, кто кем управляет: сознание мозгом – или наоборот. Строго говоря, ни философы, ни психологи, которые глубже всех исследуют эту проблему, до сих пор не могут определить, что такое сознание и есть ли оно вообще!
Но кое-что о мозге мы все же знаем – например, что «заставить» его невозможно: он не поддается прямому силовому воздействию. Именно поэтому «правильные» советы вроде «просто сядь и сосредоточься» работают, если у вас и так нет проблем с концентрацией (а значит, вам и не надо себя заставлять). И не работают, если такого рода сложности существуют, потому что они – особенность вашего мозга, а другой вам взять неоткуда. Но есть и хорошие новости: зная эти нюансы, мы можем создавать такие условия, в которых мозг будет функционировать, как нам нужно (или, во всяком случае, лучше, чем прежде).
Мозг создан природой таким, чтобы все время находиться в процессе обучения. Его способность трансформироваться, приобретая тот или иной опыт, и сохранять эти изменения называется «нейропластичность». Этот термин подчеркивает отличие сегодняшнего взгляда на проблему от бытовавшего ранее.
Еще недавно считалось, что мозг – это «вещь в себе», точно настроенный и запрограммированный самостоятельный механизм. Как «черный ящик» внутри черепной коробки, до которого не докопаешься. Затем ученые стали находить доказательства того, что этот орган не рождается «готовым», а активно взаимодействует с окружающей средой, пока формируется.
Прежде всего, об этом свидетельствовали исследования так называемых детей-маугли брошенные в дикой природе, не слышавшие человеческой речи, они не могли освоить навыки принятого в обществе поведения и улучшить свои интеллектуальные способности до состояния взрослого, отставая в развитии всю жизнь (обычно не очень долгую). Ученые пришли к выводу, что детский мозг пластичен не очень долго, период такой податливости назвали «критическим», потому что восполнить недостаток обучения в дальнейшем уже невозможно.