— Сейчас ещё сдачу тебе обратно переведу, — на достигнутом Дженкинс не успокоился и полез во в.р.у.к… Я принял перевод не глядя, всё ещё пребывая в шоке. Зато когда увидел сумму, не смог сдержать возгласа негодования:
— Восемьдесят тысяч?! Ты вернул мне восемьдесят тысяч?!! Хочешь сказать, это всё стоило тысячу семьсот двадцать два кружочка?!
— Да, — осторожно произнёс Лерой, избегая встречаться со мной взглядом.
— Ты мне врёшь? — фыркнул я.
— Да, — не стал отрицать друг.
— Вот ты ж… Как так-то… Ну… Инкассатор! В общем, я тебе ничего не должен!
— Да!
Четыре секунды мне потребовалось только для того, чтобы отдышаться. Дженкинс благоразумно молчал, делая попытки слиться с водительским креслом. Проснувшийся от моих воплей Счастливчик заинтересованно обнюхивал питательные брикеты.
Инфляция… И что теперь делать? Не посылать же этого маклера обратно в город за нормальным… дешёвым шмотом? Раздражённо скрипнув зубами я начал облачаться в полученный сет.
— Извини, что так вышло, — сказал Лерой, когда я застёгивал последнее крепление на панцире Тёмной Саламандры. — Я подозревал, что ты обидишься. Но мне кажется, что эти деньги тебе ещё пригодятся.
Броня сидела как влитая. Тонкая и лёгкая, рельефная, с утолщениями в жизненно важных местах. Немного смущал её обтягивающий фасон — мне больше по душе просторные мешковатые одеяния. Плюс берцы Мертвеца выбивались из общего стиля. Но зато ничто не сковывало движения, и не требовалось дополнительных средств защиты от радиации или холода.
— Джейс, прости меня! — с нотками паники в голосе воскликнул парень.
— Этот сет — самое лучшее, что было на мой уровень? — я удостоил его коротким взглядом.
— Да…
— Спасибо. Но больше так не делай. Я терпеть не могу финансовые махинации. И подозрительные подарки.
Лерой с облегчением рассмеялся.
— Окей, не вопрос! Ну так чего, куда едем?
— Охотничьи угодья. Возле Красного Жара, — ответил я. Пускай этот ненормальный возится со мной, раз ему так хочется. Мне же лучше, верно?
— Круто! К волкам поедем! — Лерой завёл двигатель и включил передачу. Машина тронулась.
Дорога предстояла длинная. Расстояние от нас до нужной локации составляло пятьсот восемьдесят два километра. Если считать по прямой, разумеется. Но, увы, спорткар Лероя не отличался высокой проходимостью в отличие от Дедулиного джипа. И максимальная скорость уступала — всего двести двадцать километров в час. Так что ехать придётся по проторенным дорогам и не менее трёх часов. А если точнее… Так, нужно приблизить карту… Выбрать оптимальный маршрут… Вычислить радиус изгибающихся трасс… Углы сегментов…
— Джейс! Ты опять! — оклик Лероя выдернул меня из раздумий.
— Три часа четырнадцать минут пятьдесят шесть секунд! — вздрогнув, сообщил я. И, потупившись, добавил: — Если будешь придерживаться максимальной скорости и плавно входить в повороты…
— Просто маньяк, — покачал головой Дженкинс. — Ты что, вообще округлять не умеешь? Скажи просто: нам ехать три часа с небольшим.
— С небольшим — это когда холодно, — фыркнул я. — А время в минутах измеряется! И в секундах.
— Ну, и сколько же это будет в секундах? — язвительно воскликнул Лерой.
— Одиннадцать тысяч шестьсот тридцать восемь! — тут же выпалил я в ответ. Друг от удивления потерял дар речи.
— Баклажан фаршированный… Тебя в детстве калькулятор не кусал? — с благоговением прошептал парень, когда к нему вернулась способность говорить.
— Калькулятор не кусал. Один раз прищемило палец выдвижным лотком оптического привода системного блока. Это считается?
— Чем-чем прищемило?
— Древним устройством ввода-вывода информации, — отчётливо проговаривая каждое слово произнёс я.
— Древним? — Лерой внимательно оглядел меня с головы до пят, будто пытаясь определить точный возраст по внешнему виду, — Ты что, археолог?
— Нет. Аудитор.
Друг ещё раз кивнул и умолк, всецело переключив внимание на плавное вхождение в повороты. Мне это было только на руку. Можно вдумчиво заняться распределением расходки по отсекам рюкзака и пояса. И вычислить скорость, с которой божественный шмот теряет прочность…
Моего терпения хватило на один час тридцать две минуты и шестнадцать секунд. Тишина начала действовать на нервы. Да и молчание всегда такого бодрого и общительного Лероя напрягало. Это непривычно. И… неправильно?
— Мы с Дедулей всегда слушали Олеськину волну, пока куда-нибудь ехали, — поведал я другу, лениво почёсывая Счастливчика за ухом. — Он старался не пропускать ни один выпуск новостей. Интересно, о чём она рассказывает сейчас? Может, мы могли бы узнать что-то полезное…