Разговаривая с Алексом в другой раз, я сказал ему, что его главный талант — умение заболтать людей.
Алекс [высокомерно]. А я-то считал своим «главным талантом» умение писать. Влиятельные друзья могут помочь открыть перед тобой дверь, но они не в силах добиться за тебя успеха. Джулия Робертс не может сделать успешным проект своего лучшего друга, ты ведь понимаешь, о чем я хочу сказать? (Конечно, Алекс. Ты пытаешься сказать, что невероятно талантлив.) И наконец, открою тебе роковую и жестокую правду об этом городе. Здесь не важно, с кем ты знаком или как много барбекю ты провел в компании Стивена Спилберга, все всегда будет упираться в то, как хорошо ты делаешь свое дело. [ЧЕРТОВСКИ талантлив, откровенно говоря.[184] Бен Хечт использовал полученные им статуэтки Оскара как подпорки для дверей.]
Я. Конечно, ты будешь так думать, ведь тебе это удалось. Если бы ты был писателем-неудачником, ты бы думал иначе.
Алекс. Дружище, я же говорю тебе, все дело в работе.
Я. Но ты же не будешь возражать, что водишь дружбу с подозрительно большим количеством известных людей. Ты же не скажешь, что это счастливая случайность? Что тебе просто повезло подружиться с людьми, у которых есть возможность помочь тебе получить тот самый единственный шанс?
Алекс. Понимаю, тебе трудно в это поверить, но я действительно с уважением отношусь к работе людей, которые стали моими друзьями. Я ничего не планировал.
Я. Значит, ты подружился с ____ ____, потому что в восторге от ее «работы»? Скажем, от той, которой она занимается на подиуме? И это никак не связано с тем, что тебе хотелось затрахать ее до бесчувствия?
Алекс [смеясь]. Послушай, приятель, для меня они не являются теми потрясающими знаменитостями, для меня они самые обычные люди, понимаешь? У меня никогда не возникает мысли вроде: «О Боже! Я разговариваю с Мадонной!»
Я. Минуточку. Притормози. Ты знаком с Мадонной?
Я понял, что мне никогда не удастся соперничать с Алексом. Я диаметральная его противоположность. Вместо того чтобы ублажать людей, которые в состоянии мне помочь, я восстанавливал их против себя. И, как в случае с Алексом, это происходило на подсознательном уровне. Казалось, мы запрограммированы реагировать совершенно разным образом на людей, занимающих высокое положение. Он хотел угодить им, завоевать одобрение, а я всем своим видом показывал, что мне плевать, что они обо мне думают. По теории Фрейда, в своем психологическом развитии я застрял на Эдиповой стадии — мне до сих пор хотелось убить моего отца. Наверное, поэтому его карьера взлетела вверх, а моя стремительно катилась вниз.
А может, я просто обманывал себя? Может, Алекс прав? Вдруг все на самом деле сводится к умению работать? От меня не укрылось, что придуманная мной теория для объяснения моей неудачи лестна моему самолюбию. Мне не повезло не потому, что не хватило таланта, а потому, что я не умел подхалимничать! И все же это не решало моей проблемы — я действительно не умел поддерживать хорошие отношения с людьми, которые могли мне помочь. В конце концов, это ведь я нанял стриптизершу в день проведения акции «Возьмем наших дочерей с собой на работу». Глупо отрицать очевидное. К сожалению, даже полностью осознавая, насколько саморазрушающе мое поведение, я не был уверен, что смог бы его изменить. Если говорить откровенно, я не был уверен, что вообще хочу это сделать.
В книге «Дитя столетия» Бен Хечт отмечает, что один из признаков разочарованных нищих писателей, которых он знал в «золотую» эпоху Голливуда, — подсознательное нежелание добиться успеха: «Несмотря на их острый ум и даже талант, в их глазах поселилась неудача. Желание оставаться неудачниками и роптать на жизнь сильно в них так же, как жажда славы и денег. Это читалось не только по их лицам, но и слышалось в злорадстве, с каким они подробно рассказывали о несчастливой судьбе».
Неужели в этом моя проблема? Неужели я сам предпочел быть неудачником?
Но по-настоящему меня тревожило то, что я даже близко не был напуган перспективой провала. Наоборот, чувствовал, что мало-помалу начинаю привыкать и ситуация уже не кажется мне такой ужасной, как я думал о ней в самом начале. Может, это и не конец света — быть фрилансером и печататься то там, то здесь. Я обнаружил, что вполне реально сводить концы с концами даже при очень маленьких заработках. Согласен, не такой представлял я свою жизнь, но, может быть, пришло время умерить свои аппетиты…
184
Серьезность, с какой люди, подобные Алексу, говорят о «работе», была не характерна для сценаристов 1930-х и 1940-х годов. Как писала Паулин Каэль: «Они были слишком талантливы и слишком много знали о жизни, чтобы считать гениальным то, чем занимались, их слишком забавляло зрелище, которое они создавали своими руками и частью которого являлись…» (Паулин Каэль. «Воскрешая Кейна». Справочник по «Гражданину Кейну».