Выбрать главу

Несколько любопытных взоров поворачиваются в мою сторону, ощупывая сигналом свой - чужой.

 - Марк, - огромная толстая фигура поднимается из кресла и, сделав несколько шагов в мою сторону, приветливо жмет мне руку.

 - ЯЯ! натюрлих! – довольное лицо радостно улыбается.

Тьерри не стал его представлять, но он встал и улыбнулся. Его хрупкая невысокая фигура и милое по-детски доверчивое  лицо кажутся до боли знакомыми.

 - Матью, специалист по виртуальным машинам.

На кого же он похож? Может, на какого-то артиста кино? Такой типичный французский француз с полным презрением ко всему не французскому. Память пытается отыскать информацию, но мозг пресекает ненужные запросы. «Виртуалки – это не мой профиль, вряд ли мы будем работать вместе», - думаю я. Наверное, я тоже его не заинтересовала. Вскоре он совершенно пропал из моего поля зрения.

 

Рабочий день начался в девять. Трое прожект менеджеров - Арно, Тьерри и Анне-Гаелле улыбаясь, встречают нас у входа, и ведут на совещание.

На экране мелькают разноцветные картинки, один докладчик сменяет другого, но ясности в понимании нашей задачи не наступает. Утомленные французским английским и бессмысленной для мозга информацией, мы в компании дружественных руководителей отправляемся на обед.

Несколько небрежно отодвинув Игоря в сторону, Тьерри садится напротив меня. Он пытается быть галантным и ведет светскую беседу. Меня это немного напрягает. Его пристальный холодный взгляд заставляет постоянно контролировать слова, действия и даже жесты. Он переводит нам меню, а официанту заказ и задает несколько дежурных вопросов о России. Французы пьют пиво, мы с Игорем воду. На удивленный вопрос Бенуа, почему мы не заказали пиво, я, даже не задумавшись, отвечаю штампованной фразой «это не в русской традиции», которая вызывает у Игоря приступ бурного смеха, у Бенуа легкую улыбку, а у Тьерри неловкость и растерянность. Он отодвигает бокал с пивом и, желая сменить тему разговора, приглашает нас вечером в ресторан поужинать. Я понимаю, что это всего лишь дань вежливости, и, поблагодарив, отказываюсь. Игорь, распираемый желанием любой ценой понравиться французам, соглашается. Я вижу некоторое недоумение в лице Тьерри, но понимаю, что он сам быстро все продемонстрирует Игорю без моего участия.

Пообедав, мы выходим на улицу, и порыв холодного ветра с моря вгоняет меня в дрожь, заставляя закутаться с головой в пуховик. На лице Игоря по-прежнему светился восторг. Ни холод, ни дешевая закусочная с невкусной едой не остужают его восторженного состояния.

 - Завтра будет очень сильный ветер, - сообщает Тьерри, подойдя ко мне так близко, словно хочет обнять и укрыть от холода.

Игорь пытается втиснуться между нами, но ему это не удается и он двигается короткими перебежками, то пристраиваясь рядом со мной, то с Тьерри.

Тьерри достаточно подробно рассказывает о погоде на завтра, словно мы собираемся работать не в офисе, а как минимум идти на восхождение в Альпах.

Неожиданно несколько человек отделяются от нашей группы и двигаются в сторону набережной. Поймав мой немой вопрос, Тьерри комментирует:

 - Они пошли курить, - и тут же спрашивает, - Ты не куришь?

Я отрицательно качаю головой.

 - И никогда не курила? – продолжает расспросы Тьерри

 - У меня никогда не было достаточно денег и здоровья для этого, - шучу я.

 - Я раньше курил, - сообщает Игорь, - пока у меня не родился ребенок.

Тьерри не слушает историю борьбы Игоря с вредной привычкой и открыв дверь, подталкивает меня ко входу в офис.

 - Завтра обещают штормовой ветер, - говорю я Игорю, смотря, как Тьерри взял свой ноутбук, наушники и удаляется в переговорную комнату.

 - Нет не завтра, это он рассказывал, что было вчера.

 - Игорь, он сказал «tomorrow», - удивляюсь я.

 - Нет, ты ничего не поняла, - снова возражает Игорь.

Я не хочу спорить. Это уже не первый случай, когда Игорь не понимает, что ему говорят французы. «Если его хваленый английский на самом деле не так уж и хорош, может и с остальными знаниями все обстоит аналогично?», - думаю я.

 

Он шел большими шагами по набережной в распахнутой парусиновой куртке цвета хаки, и шарф с загадочным восточным орнаментом развивался на его тощей шее, подобно флагу сказочной страны. В нем было что-то свое, родное, словно он пришагал не из соседнего здания, а прямиком из моей юности, со страниц любимых произведений Жуль Верна. Копна рыжих непослушных волос, испачканных сединой и не знающих слова расческа, была красноречивее любых слов. Вся его жизнь вырисовывалась в моем воображении, как кадры знакомого кинофильма. Словно мы встретились не пятнадцать минут назад, а жили и работали вместе все эти долгие годы.