— Но может, помолиться за них? — робко спросила одна из них.
— Молись, если веришь, что тебя услышат! — сказала самая суровая.
И они опять замолчали. Может, они и молились, кто знает.
— Московское время — семнадцать часов! — сказал еще один голос. — Говорит радиостанция «Юность».
Заиграла музыка.
Феи мгновенно вскочили, засуетились, вымыли под краном чашки, убрали сахар и печенье, подмели мастерскую, выключили воду, газ, вынули из сумочек пудреницы, навели порядок на лицах, махнули пуховками, провели помадой по губам, захлопнули сумочки, поправили шарфики, береты, платки, открыли тяжелую дверь и чинно спустились по широкой лестнице на первый этаж, прошли мимо изумленной вахтерши-лифтерши и очутились на улице.
Быстро и молча зашагали к станции метро, с треском выбили пятикопеечные монеты из крепких автоматов, стоящих в вестибюле, благополучно прошли через турникет, спустились по эскалатору, нашли свои направления и одна за другой прыгнули в разные вагоны, увозящие их в разные стороны столицы. Вечером, однако, созвонились.
— Дорогая, я все-таки чувствую весну! — сказала первая.
— И я! — призналась вторая.
— И я! — сказала третья.
— Какое счастье! — сказали все три феи хором.
Эксперимент
В Калькутте, в ресторане, на крыше двадцатипятиэтажного небоскреба, рядом с Храмом Тысячи Будд сидели за столиком, глядя на лучший в мире закат, миллионер из Нью-Йорка, физик из Швеции, писатель из Днепропетровска, доктор Рама из ООН, наш представитель в Индии — Валентин Сидоров и Нина Аллахвердова, в легком, развевающемся платье, с новой прической кинозвезды восьмидесятых.
— Ну что ж, дорогие мои, — сказала Нина Аллахвердова, улыбаясь своей ослепительной улыбкой, — значит, вы предлагаете мне вылететь вместе с вами на эту новую планету с благоприятными для человеческой жизни условиями, вывезти туда детей, первая партия — тысяча человек, и воспитать из них людей будущего? Людей более развитых, способных больше радоваться жизни, чем здесь, на Земле? Это возможно. Но у меня есть условия. Во-первых, я сама должна выбрать себе помощников из числа своих знакомых. Я думаю, что выберу себе в помощь Милу Голубкину, Нелю Исмаилову, Розу Хуснутдинову и кое-кого еще. Во-вторых, у меня свой биологический ритм, свое чувство времени, поэтому не торопите меня, я не знаю, когда будет закончен этот эксперимент: через пять лет, через десять или позже. В-третьих, дорогие мои, я не вижу радости на ваших лицах. Почему о такой хорошей идее вы говорите с такими унылыми лицами? Если цель нашего эксперимента создать людей радостных, с разнообразными талантами и желаниями, почему вы, руководство, так ограничены в своем мышлении?.. Почему вы думаете только о деньгах, о валюте, о долларах, о рублях? — обратилась она к финансисту из Нью-Йорка. — А вы почему думаете только о нейтронах-нейтринах? — спросила она физика. — А вы все думаете, где напечатать ваш очерк о нашем эксперименте: в «Новом мире» или журнале «Москва»?
— Мы больше не будем! — заверили хором миллионер, ученый, писатель из Днепропетровска. — Пожалуйста, не покидайте нас, мы одни не сможем!
— Ну, хорошо, — прищурила свои хитрые армянские глаза Нина Аллахвердова. — Я, может, не покину вас, но я должна признаться, что я люблю только красивых людей! А вы? Как вы себя ведете? Ну, почему вы едите салат с такой жадностью, будто неделю не ели?
Финансист из Нью-Йорка тут же испуганно отодвинул от себя тарелку и положил руки на колени.
— А вы почему выглядите таким больным? — спросила Нина у физика. — Сейчас же улыбнитесь и скажите что-нибудь смешное!
Ученый раздвинул тонкие губы и произнес сквозь зубы:
— Без! Женщин! Жить! Нельзя! На свете! Нет!
— На первый раз — сойдет, но учтите, с юмором у вас неладно, — сказала Нина. — Товарищ Сидоров, объясните, пожалуйста, своему коллеге, что быть писателем — это еще не все! Товарищ из Днепропетровска кажется себе Львом Толстым!
— Вы не Лев Толстой! — сказал Сидоров писателю из Днепропетровска.
Затем Нина Аллахвердова обратилась к представителю ООН — доктору Рама:
— У меня к вам просьба. Нельзя ли на той планете, куда мы полетим, показывать фильмы, хотя бы ту программу, которую показывают на двухгодичных курсах для режиссеров и сценаристов при Госкино СССР?
— Можно, — кивнул доктор Рама.
— И еще одно условие, — сказала Нина Аллахвердова. — Я хочу, чтобы моя семья, то есть Артемочка с Машей, Катенька с Андрюшей и Матусик, отправились со мной на эту планету! Потому что… Что я без них? Сухая былинка на ветру! А вместе — мы можем все!.. И еще один вопрос, — тихо сказала Нина Аллахвердова, глядя своими задумчивыми армянскими глазами на лучший в мире калькуттский закат. — А может случиться такое, что на этой новой планете я смогу встретить людей из прошлого? То есть, конечно, мы будем воспитывать людей будущего, но так много неясного в прошлом… Могу ли я встретить там людей, которых уже нет на нашей Земле, кого я очень любила и с кем мне очень хотелось бы встретиться?