И тут Бетани повернулась ко мне, и я увидела, что в глазах у нее стоят слезы.
— Что с тобой? — спросила я.
— Ничего, просто это самый счастливый день в моей жизни.
— Почему? Потому что ты летишь на самолете, а через несколько минут увидишь папу?
Бетани заглянула прямо ко мне в душу и ответила с лучезарной улыбкой:
— Нет, потому что я повстречалась с вами.
Никакие почести, никакие награды, никакая овация со вставанием с мест, устроенная мне, не значили для меня столько, сколько слова Бетани, произнесенные в тот день. Она просто лишила меня дара речи (непростая задача!). Мы после поддерживали с ней контакт, и последнее, что я узнала, — она по-прежнему живет со своей мамой, но отец переехал, чтобы быть к ней поближе.
Я никогда не забуду Бетани. Она подарила мне один из самых глубоких и целительных моментов подлинности в моей жизни. Вскоре после нашей встречи я, как и обещала, послала ей плюшевого медвежонка — друга, с которым можно поделиться своими чувствами и секретами.
Узнав, что она назвала медвежонка Барбара, я заплакала…
Только представьте, какое вы испытаете счастье, если сначала потеряете все, что у вас сейчас есть, а потом вернете обратно…
Надеюсь, что, читая это, вы переживаете подлинный момент…
Надеюсь, что я помогаю вам обратить внимание на силы и чувства, скрытые внутри вас, от которых вы до сих пор прятались…
Надеюсь, что я пробиваюсь сквозь напластования беспамятства, которыми вы обрастали на протяжении многих лет, и вы уже начинаете припоминать, зачем вы здесь на самом деле…
Я говорю вам все это, потому что не хочу, чтобы вы и дальше тратили время попусту. Вы, возможно, не осознаете, что разбрасываетесь своим временем. У вас, возможно, такое чувство, что вы втискиваете в одни сутки столько труда и ответственности, сколько с лихвой хватило бы на сорок часов. Время, о котором я говорю, то есть растраченное впустую, — это то время, которое вы не проживаете в каждый конкретный момент и потому не способны его оценить, время, которое вы теряете, потому что проводите его неосмысленно, не пользуясь возможностью любить, поучиться у кого-то, словно у вас в запасе целая вечность.
Несколько месяцев назад мне позвонила подруга и, плача, сообщила, что ей только что поставили диагноз: рак. Мы проговорили еще какое-то время, но, даже когда я повесила трубку, у меня это известие никак не выходило из головы. В тот вечер, лежа с мужем в постели, я рассказала ему печальную новость и поделилась своими чувствами, возникшими от мыслей о подруге, моей ровеснице, которая лежит сейчас в темной спальне совсем одна, не считая ее кошек. Я знала, что на ее месте сейчас мучилась бы вопросом, сколько мне осталось жить и как распорядиться этим временем в том случае, если рак не вылечат.
— Что бы я изменила в своей жизни, если бы узнала, что умираю? — вслух размышляла я рядом со своим мужем.
— Наверное, это зависело бы от того, сколько лет жизни пообещали тебе врачи, — сказал Джеффри.
— Я знаю только одно: я не потратила бы и одного дня впустую без того, чтобы полностью прочувствовать и до конца насладиться каждым моментом жизни.
Внезапно меня обожгла одна истина. Ведь я тоже умру, как и моя подруга, возможно, не сегодня и не завтра, но лет через тридцать-сорок-пятьдесят, то есть не столь уж отдаленном будущем.
Почему мне обязательно нужно осознать, что я потеряю все это, чтобы по-настоящему этим наслаждаться?
Почему только страх потери подстегивает многих из нас?
Почему мы ждем, пока заболеем, чтобы оценить чудо своего организма?
Почему мы понимаем, насколько нуждаемся в своем партнере, только когда он выйдет за дверь?
Почему мы откладываем на потом жизнь, которая нам по душе, как будто у нас в запасе все вселенское время?
Время нашего пребывания здесь, на земле, очень коротко. Если нам повезет, оно составит приблизительно восемьдесят лет. Другими словами, 29 200 дней нам дано на то, чтобы распробовать жизнь и все, что она предлагает. Сколькие из нас в последнюю минуту смогут сказать: «Меня устраивает то, кем я был, и то, что я сделал. Я насладился всеми моментами, которые подарил, мне господь»?