Вместо того чтобы обидеться, Джекки просияла.
— Где же твои хорошие манеры, мистер Ламберт? Замерзли на льду?
— Считай, что так, — буркнул он, ругая себя за несдержанность. — С тобой даже ангел лишится крыльев.
— Это ты о чем?
— О том, что ты и святого выведешь из себя.
— Странно, Боб не жалуется.
— Ты и Боба поставила на коньки?
— Он и так на коньках, — со вздохом ответила Джекки. — Иной раз так напьется, что ноги переставлять не может.
— Да, повезло тебе с дядюшкой, — пробормотал Мартин, пытаясь сдвинуть ноги, разъезжающиеся в разные стороны.
— Между прочим, повезло. Боб клевый. И не такой чокнутый, как твоя тетка, которая заставила тебя жениться на мне.
— Она и тебя заставила выйти за меня, — невесело усмехнулся Мартин и так крепко вцепился в руку Джекки, что ей стало больно.
— Что за фигня, Марти? Я сказала — держись, а ты мне руку собрался оторвать, — зашипела на него Джекки.
— Могу вообще не держаться. — Он отпустил руку Джекки и тут же пожалел об этом, потому что, потеряв равновесие, шлепнулся на лед.
— Ха, чувак, ты свалился! — Джекки показала на него пальцем и расхохоталась.
Ни капельки жалости, ни тени сострадания. Мартин даже обиделся, глядя в эти искристо-синие глаза, лучащиеся от смеха. А смеялась-то она не над кем-нибудь, а именно над ним, Мартином.
Он прикрыл глаза, сделав вид, что ему очень больно, и простонал:
— Джекки, боже мой. Такая боль. Я, кажется, ногу сломал. — Он сделал вид, что пытается подняться, но тут же снова рухнул на лед. — Нет, Джекки, я не встану.
Смеющееся личико мгновенно посерьезнело, а лучисто-синие глаза испуганно округлились. Мысленно Мартин хохотал до колик, но при этом старательно изображал раненого солдата.
— Марти, ты что? Тебе очень больно? — Джекки опустилась на колени и склонила над ним свое личико, обрамленное пепельными кудряшками. Личико было маленьким и испуганным как у ребенка.
Мартин подумал, что, если бы не знал, сколько ей лет, и впрямь решил бы, что ей не больше шестнадцати. Раскрасневшиеся щеки, тонкая, почти прозрачная кожа на веках, эти полыхающие синие глаза на пол-лица — в эту минуту ее взволнованное личико показалось Мартину почти красивым.
Ему все-таки удалось провести эту девчонку! Он уже давно не чувствовал такой сумасшедшей, суматошной радости, вызванной к тому же сущей ерундой. Он еще раз заглянул в эти огромные искристо-синие глаза и внезапно вспомнил о том, что еще молод, совсем молод. О том, что он старше Джекки всего-навсего на несколько лет. О том, что он хочет звонко рассмеяться и сказать ей, как ловко ее одурачил. О том, что ему безумно, до зуда в руках, хочется схватить ее за узенькие плечи и повалить на ледяную плоскость катка.
Мартин и сам не понял, как это получилось, но уже через несколько секунд визжащая и хохочущая Джекки уже лежала на льду, под ним, и барахталась, как утопающий, в его крепких руках. Сам Мартин тоже хохотал и чувствовал себя так, словно его щекочут изнутри. Это давно забытое ощущение до того его поразило, что ему даже показалось, будто хохочет и резвится как дитя вовсе не он, а какой-то другой, плохо знакомый ему Мартин, внешне очень похожий на него самого.
Господи, что же это со мной? — подумал Мартин, когда они с Джекки уже сидели на лавочке и стаскивали с себя коньки. Если у меня сейчас раздвоение личности, что будет, когда я проживу рядом с этой сумасшедшей девчонкой целый год?
— В чем дело? — ехидно покосилась на него Джекки. — Мистер Мозгошлеп набил синяков и теперь страдает?
— Почему Мозгошлеп? — ворчливо поинтересовался Мартин.
— Просто так. Мозгошлеп, и все.
— А почему ты так любишь болтать глупости? Просто так, и все? — язвительно спросил Марти.
Джекки высунула язык, свернутый трубочкой, и Мартин, не выдержав, улыбнулся.
— Когда ты так улыбаешься, то кажешься не таким противным, — сообщила Джекки, стащив конек с левой ноги.
— Как — так? — краем глаза покосился на нее он.
— Естественно, — последовал короткий ответ.
— А обычно я, по-твоему, улыбаюсь неестественно?
— Не-а, — покачала головой Джекки и стащила конек с правой ноги. — Фальшиво. Ты, конечно, извини, Марти. Но у тебя улыбка какая-то приклеенная. Как у продавца, который делает вид, что рад любому покупателю.
— Тоже мне, психолог, — раздраженно буркнул Мартин. — Из Совиных Подворотен.
— Что, правда уши режет? — хмыкнула Джекки.
— Пойдем-ка лучше купим кольца, — холодно отозвался Мартин. — А то будешь потом жаловаться, что опоздала из-за меня на свое выступление.
— Вот черт! — охнула Джекки. — А я совсем о нем забыла. Ронни смешает меня с лошадиным навозом, если я не приеду вовремя.