Миссис Фальстаф собралась было предупредить хозяев о том, что в их доме появился незваный гость, но Дэвелоу повелительным жестом приказал ей молчать и не без интереса принялся наблюдать за развернувшейся перед ним драмой, достойной древнегреческих трагедий.
— Зачем ты напоил его, Бадди?! — закричал на своего друга Мартин Ламберт. — Врачи категорически запретили ему пить!
— Откуда же я знал? — оправдывался друг, явно не ожидавший такого поворота дел. — Ловкач и словом об этом не обмолвился. Хлебал виски, как будто пьет последний раз в жизни. Я сказал было ему: «Дружище, притормози коней», — но разве Боб станет кого-нибудь слушать?
— Если с ним что-нибудь случится, Бадди, помяни мое слово, я тебя на тот свет отправлю! — продолжал кричать разъяренный Мартин. — Вам обоим давно пора завязывать с пьянством! Ты что, не видишь, во что ты превратился?! Да на тебя смотреть страшно — присасываешься к своей фляжке, как младенец к материнской груди!
— Марти, да хватит орать на меня! — не выдержав, прикрикнул на друга Бадди. — Можно подумать, я знал, что у старины Боба беда со здоровьем. Надо было предупреждать!
— Сам мог бы догадаться!
— Я тебе что, гадалка?!
— Вот дерьмо! Да помогите же мне кто-нибудь! — подала голос молодая супруга мистера Ламберта, тщетно пытавшаяся взвалить на свои хрупкие плечи мирно храпевшего мужика. — Вот разожрался-то — не поднять! Марти, может, вызвать доктора? Боюсь, как бы с ним чего не случилось.
— Лучше бы дали ему хорошенько проспаться, — вмешался Бадди. — Зачем таскать его из комнаты в комнату?
— Думаешь, он выспится на этой кушетке?! — возмущенно уставился на него Мартин. — Сам на ней спи!
— И посплю — делов-то. — Бадди осекся, заметив Марча Дэвелоу, который с невозмутимым выражением лица стоял в дверном проеме. — Вот черт! — пробормотал Бадди и покосился на Марти. — К тебе твой законник пожаловал.
Мартин, изменившись в лице, повернулся к Марчу Дэвелоу. Джекки оставила в покое спящее тело и тоже с ужасом покосилась на дверь. Дэвелоу от души посмеялся бы над этой сценой, когда бы не его должность и лета, требовавшие от него спокойной серьезности.
— Доброго вам утра, мистер Ламберт, — поздоровался Марч с Мартином. — И вам, господа, — кивнул он Бадди и Джекки. — Вот зашел заглянуть, как вы тут поживаете. Вижу, у вас тут весело. Хоть и мало похоже на медовый месяц.
— Мы с Джеки… — начал было Мартин, но его друг с красными от алкоголя и бессонницы глазами перебил его:
— Это все я виноват. Напоил старину Боба, а ему, оказывается, нельзя. Если бы я знал, то, конечно… Пришли мы с ним с утра, а тут такое началось.
— Простите, а кто такой старина Боб? — спокойно полюбопытствовал мистер Дэвелоу. — Не тот ли мужчина, которого ваша супруга, мистер Ламберт, пыталась поднять с дивана?
— Да, это дядя Джекки.
— Надо же, а я ведь даже не признал его, — насмешливо пробормотал Марч Дэвелоу. — Вот что пьянство делает с людьми.
— Увы, — мрачно кивнул Мартин. — Боб тяжело болен, и врачи запретили ему пить. Скоро его положат на операцию, и Джекки, конечно, очень переживает за дядю.
— Весьма похвально, — кивнул мистер Дэвелоу. — Хотя, признаюсь, я не ожидал застать здесь подобную сцену.
— Это я виновата, — перебила его Джекки. — Мне надо было предупредить Бадди, что дяде нельзя пить. Да и вообще не нужно было вчера никуда уезжать. Извините нас за этот цирк. Мы не знали, что вы придете именно сегодня.
— Поверьте, миссис Ламберт, мне не нужно, чтобы вы угощали меня чаем из фарфорового чайника и из кожи вон лезли, чтобы показать, какая вы счастливая пара, — ответил ей Дэвелоу. — Я увидел то, что должен был увидеть.
— Что вы имеете в виду? — нахмурился Мартин.
— Ничего особенного, молодой человек, — покачал головой Дэвелоу. — Я увидел вас вместе, пока мне этого достаточно. А большего я вам не могу сказать. Ну что ж, всего доброго, господа.
— Может быть, все-таки кофе? — поинтересовалась миссис Фальстаф, чувствовавшая себя виноватой из-за того, что Марч застал ее хозяев не в самой приличествующей для приема гостей ситуации.
Дэвелоу хотел было отказаться, но вспомнил свой подгоревший утренний кофе и решил принять столь любезное предложение.
Пока миссис Фальстаф варила кофе, Мартин вместе со своим другом помогли дядюшке Джекки подняться на второй этаж и уложили его спать. Сама Джекки молча сидела на стуле. Дэвелоу понял, что ей ужасно неловко.
— Да будет вам, — ободрил он поникшую Джекки. — Можно подумать, кто-то не напивается хотя бы раз в жизни.
— Если бы раз, — вздохнула Джекки. — Да и это не самое страшное. Он болен. Тяжело болен, мистер Дэвелоу.
— Сочувствую вам, миссис Ламберт. И надеюсь, ваш дядя поправится.
— Все говорят, что Боб сильный, — продолжила Джекки. — Даже Марти так считает, хоть у них с дядей с самого начала не очень ладится.
— А дядя живет у вас? — не без удивления посмотрел на нее Дэвелоу.
Миссис Ламберт кивнула.
— Да, у нас. Марти поначалу был не в восторге, но потом даже помог мне уговорить дядю поехать к врачу.
— Вот как? Очень мило с его стороны, — задумчиво кивнул Дэвелоу. — Ну и как вам эта новая жизнь?
— Марти говорит, для меня ничего не изменилось. И, пожалуй, он прав, — грустно улыбнулась Джекки. — Ничего не изменилось, кроме того что мы теперь живем здесь.
— Хотите сказать, вам тут не нравится? — поспешил уточнить Дэвелоу.
— Что вы! — горячо возразила Джекки. — Тут здорово. Миссис Фальстаф кормит нас обалденными завтраками, а Марти… он очень поддержал меня с дядей.
— Джекки, я позвонил доктору! — раздался с лестницы голос Мартина. — Он обещал, что будет через полчаса.
Джекки посмотрела на лестницу, по которой спускался Мартин, и Марч Дэвелоу не мог не заметить, каким теплом наполнился ее взгляд. Поверенный улыбнулся — едва заметно, краешком губ, — и подумал, что все-таки не зря он остался на чашечку кофе.
9
Самым, пожалуй, обидным было то, что Ловкача определили в клинику как раз накануне последнего выступления, которое Джекки давала в «Слепой сове». Она готова была кусать локти от досады — Боб так хотел на него попасть. И не попал лишь по собственной глупости. Если бы не напился тогда с Бадди, доктор разрешил бы ему лечь в клинику на несколько дней позже.
С тем, что на прощальном концерте не будет Мартина, Джекки смирилась уже давно. Она предложила — он отказался. Можно было, конечно, попросить его, но Джекки считала это унизительным.
В конце концов, если Мартину не нравится рэп и ему все равно, чем занимается Джекки, это его право. И все же в глубине души у нее оставалась крошечная надежда, что Мартин передумает и придет на ее выступление.
Она и сама не знала, почему так хочет видеть именно его. Возможно потому, что в последнее время они с Мартином сблизились. Правда, Джекки сблизилась и с лучшим другом своего фиктивного мужа, но ее симпатия к писателю очень сильно отличалась от тех чувств, что она испытывала к Марти.
Мартин Ламберт пробуждал в ней совершенно противоречивые эмоции. Он мог вызывать восхищение, улыбку, он мог удивлять и вместе с тем мог раздражать, бесить, доводить до исступления.
Иногда Джекки казалось, что она ненавидит человека, с которым живет под одной крышей, а иногда, особенно в те дни, когда их бурные ссоры заканчивались теплыми и задушевными разговорами, в голову Джекки закрадывалась мысль о том, что она влюблена в Мартина. Но эту мысль она старалась отогнать от себя любыми способами, ведь Мартин Ламберт никогда не увлечется такой, как она, и все, на что Джекки может рассчитывать, — это лишь дружеское расположение с его стороны.
Джекки часто вспоминалась Сьюки — вот кто должен был составить отличную партию Мартину. Как-то раз, случайно услышав, что Мартин говорит с ней по телефону, Джекки почувствовала, как все внутри нее заполыхало, словно костер из осенних листьев.