— Но мы не знаем, где она держит Лили, — возразила Шерлок.
— Она должна была прийти за мной, а не за Лили. Оторвать мою гребаную голову, — медленно произнес Савич, глядя на свои руки, сжимавшие талию Шерлок.
Мейтленд моргнул. Савич был известен тем, что никогда и ни при каких обстоятельствах не ругался. Но тут он сообразил, что Диллон цитирует Тамми.
Саймон в это время метался по комнате. На нем были только мятые черные слаксы. Ни рубашки, ни туфель.
— Слушай; Савич, ты знаешь, она забрала Лили, когда сообразила, что эта месть куда слаще, чем просто прикончить тебя. Думай, черт возьми, думай! Где она могла спрятать Лили? — прокричал он.
Было почти четыре часа утра, и по-прежнему шел снег. Никто не сказал ни слова. Савич сидел в своем любимом кресле, откинув голову и закрыв глаза. Шерлок вдруг встала и наклонилась над ним.
— Кажется, я знаю, где сейчас Лили, — очень тихо сказала она.
Глава 29
Ужасно холодно. Куда холоднее, чем на голом матрасе в запертой комнате особняка Олафа Йоргенсона. На этот раз ноги и руки были стянуты чем-то вроде скотча.
Она лежала на боку в темном помещении, где пахло чем-то странным. Нет, совсем не противно, просто она никак не могла понять, чем именно.
И чувствовала она себя неплохо, если не считать тупой боли в голове и боку. Но от этого не умирают. Умирают от другого.
Если, например, та сумасшедшая, что притащила ее сюда, решится на убийство.
Кажется, она слышит чей-то смех?
Или это только чудится?
Лили стиснула зубы и попыталась освободить руки. Оказалось, что связаны они вовсе не так уж туго. Она дергала, выкручивала запястья в надежде, что скотч поддастся.
Где она? Куда отвела ее Тамми? Да, недаром говорят, что безумцы невероятно хитры. Сколько раз она водила за нос Диллона! И видимо, решила таким образом отомстить ему. И верно, это куда тоньше, чем просто убить его! Теперь угрызения совести медленно сведут его в могилу.
Лили прекрасно понимала, что Диллон, возможно, уже сейчас терзается сознанием собственной вины.
Да когда же чертов скотч поддастся?
И что это за смесь запахов?
И тут Лили поняла.
Она скорее всего в каком-то сарае. Пахнет полусгнившим сеном, льняным маслом… да-да, льняным или каким-то еще… и очень слабо сухим навозом.
Какой-то сарай…
Она вспомнила, как Саймон расспрашивал Диллона, где они впервые столкнулись с Таттлами, и тот ответил, что брат и сестра скрывались "в сарае на участке, принадлежавшем Мэрилин Уорлуски, около Плам-Ривер в штате Мэриленд.
Может, Тамми вернулась сюда? Хорошо еще, что Диллон и Шерлок знают об этом месте. А где сама Мэрилин? И жива ли еще?
Неяркий сероватый свет сочился сквозь грязное стекло над ее головой. Рассвет. Скоро настанет утро.
Лили упорно старалась освободиться. Ей не хотелось думать о том, что когда она пользовалась скотчем, он ни разу не порвался и не лопнул. Но путы постепенно слабели, она это чувствовала.
Господи, как в туалет хочется! И есть тоже. Голова и бок болели все сильнее. Проклятый доктор заверил, что это постепенно пройдет. Жаль, что она не треснула его по голове. Пусть бы почувствовал на своей шкуре ту поверхностную боль, которая скоро пройдет. Поганец несчастный!
Свет постепенно становился ярче, и Лили сообразила, что находится в крохотной шорной комнатушке. К противоположной стене был приткнут древний стол, у которого стояли два старых стула. С гвоздя свисала одинокая узда с порванными поводьями.
Холодно… как холодно…
Ее трясло все сильнее. Теперь стали видны трещины в стене, сквозь которые беспрепятственно проникал сквозняк. А на ней одна ночная сорочка. Хорошо еще, хоть фланелевая, с длинными рукавами и высоким воротом, доходившая до пят.
Но этого недостаточно. Совсем недостаточно.
Она повернула голову на скрип медленно открывающейся двери. В смутном свете возникла женщина.
— Привет, сестричка. Ну как скотч? Держится? Или немного поддался?
— Я не твоя сестричка, — бросила Лили.
— Нет, ты сестричка Диллона Савича, и этого вполне достаточно. То что надо!
Тамми переступила порог, потянула носом, нахмурилась, выдвинула шаткий стул, бесцеремонно на него плюхнулась и скрестила ноги. Лили заметила, что на ней черные сапоги с высоченными каблуками.
— Я очень замерзла, — пожаловалась она.
— Да, я так и думала.
— И мне нужно в туалет.
— Ладно, плевать мне на то, что ты замерзла, но ходить под себя — это уж слишком. Так и быть, развяжу тебе ноги. Иди в сарай и присаживайся в уголку. Видишь, я заматываю тебе руки спереди, а то еще описаешься!
Сопротивляться Лили не могла: ноги были спутаны. Оставалось ждать, пока Тамми заново связывает ей руки. Хоть спереди — и то хорошо, пусть и ненадолго.
— Возьми.
Тамми протянула ей бумажные салфетки и повела в большой, донельзя захламленный сарай: повсюду валялись вязанки превратившегося в труху сена, ржавые детали сельскохозяйственных машин, оторванные доски. Сквозь дыры в стенах свистел ветер. Лили сразу заметила в центре большой черный, чисто выметенный круг. Именно сюда Тамми и ее брат тащили мальчиков, перед тем как призвать Вурдалаков.
— Как насчет вон того угла? Только скорее, у нас много дел. Думаю, ты не настолько глупа, чтобы выкинуть какую-нибудь штуку, но это и не важно. Двигай ножками, сестричка.
Лили облегчилась и повернулась к Тамми, пристально наблюдавшей за ней.
— Как ты пробралась в дом? При такой надежной сигнализации?
Тамми только улыбнулась.
Лили жадно рассматривала ее. Черные джинсы, черные сапоги, черный свитер с высоким воротом. Один рукав пустой. Не красивая, но и не уродливая. Обычная. Лицо какое-то стертое. И ничуть не страшная, несмотря на смазанные гелем, торчащие дыбом темные волосы. И глаза темные, темнее волос, резко контрастирующие с мертвенно-бледным лицом. Тощая, длинные ногти выкрашены лаком того же фиолетового цвета, что и губная помада. Даже при своей худобе она излучала силу и энергию.
— Бьюсь об заклад, что твой братец и его рыжая женушка все ногти изгрызли от нетерпения, дожидаясь меня. Но я хитрее их. И не поверила тому, что говорил по телевизору тот тип из ФБР. Ни на секунду! Так и поняла, что это ловушка. Что ж, кто кого! Я выждала, разузнала все насчет сигнализации, научилась ее отключать. Подумаешь, сложности! Садись, сестричка!
Лили села на связку сена, такого старого, что оно разлеталось под ней в пыль.
— Вряд ли ты сумела бы отключить ее в одиночку. Это требует немалых знаний.
— Ты права. Люди всегда недооценивают меня, потому что считают деревенщиной.
Тамми ехидно ухмыльнулась и принялась ходить взад-вперед, время от времени поглядывая на пустой рукав. Лили заметила, как осунувшееся лицо исказилось сначала паникой, а потом неистребимой ненавистью.
— И что ты со мной сделаешь? Тамми рассмеялась.
— Как что? Затащу тебя в круг и вызову Вурдалаков. Они прилетят и раздерут тебя живьем, а то, что останется, доставлю твоему брату. Поверь, зрелище будет еще то!
Тамми помедлила и склонила голову набок.
— Они уже близко, я их слышу.
Лили прислушалась. Ничего. Кроме тихого шороха ветвей, клонившихся под грузом снега, да посвиста ветра. И больше ничего. Ни птичьего пения, ни рева скотины.
— А я — нет.
— Еще услышишь, — пообещала Тамми. — Еще услышишь. Нам нужно войти в круг. Ты сядешь в середине. Я даже не свяжу тебе рук. Двигайся, сестричка.
Она вытащила пистолет и прицелилась в Лили.