- Вывел, пока не опомнились, - подсказал ему Лем. – Потому что меня там не было и быть не могло. Я вообще два часа как сплю у себя в каюте. Спасибо, Унус.
***
Следующий портал оказался на диво стабильным, а колдун уже был предусмотрительно переведен на остающийся «Гнев Нерожденных». «Ищущий» ушел вслед за «Гонителем», и «Черный ветер» остался ждать – своей очереди или флота Ковенанта. Затягивать это ожидание не пожелал никто, и колдун поклялся, что готов будет последний раз открыть Врата буквально через несколько часов, если Варп достаточно успокоится. Но через три часа «Гнев» вышел на связь с сообщением, что ритуалист всё еще считает Имматериум слишком бурным. Это же подтвердили колдуны «Черного Ветра», да и многие, не наделенные особыми знаниями, чувствовали это. Лем как раз обсуждал с дежурным офицером мостика, следует ли в очередной раз активировать поле Геллера, или можно поберечь пока энергию, когда системы корабля снова зафиксировали локальный Разрыв, а вслед за этим сработали сигнальные маяки в капитанской каюте.
Ближайшей точкой трансляции с защищенного канала оказалась Кузня. Для Лема срочно организовали монитор, Фиррентисы же «смотрели» через прямое подключение к камерам. В каюте бушевал маленький варп-шторм, в центре которого антропоморфная фигура то расплывалась, смешиваясь с Хаосом вокруг, то снова обретала четкие, легко узнаваемые очертания – вплоть до рисунка на броне.
- Ун, не лезьте туда! – недипломатично проорал Лем в вокс, заметив на одном из терминалов наблюдения стремительно приближающихся к месту событий чернецов. И, словно услышав его, сюрреалистическая тварь в капитанской каюте заревела, с явным трудом воспроизводя человеческую речь.
- Не подходить! Не удержу… Не закрыл…
Через микрофон регистратора прозвучал немного невнятный и слишком низкий даже для легионера голос, но, одновременно с этим, даже в Кузне ощущение инфразвуковой вибрации заставило подняться дыбом волоски на руках. А судя по тому, как сбился с движения и резко рассыпался в боевую расстановку полувзвод чернецов, в непосредственной близости от каюты эта волна оказалась заметно мощнее.
Сообразительный Фиррентис перекинул трансляцию на ближайший к боевой группе настенный терминал в галерее, и Унус присоединился к созерцанию буйства Варпа. Мельтешение нематерии постепенно сошло на нет, но сама фигура всё еще оставалась нестабильной. Теперь, уже сохраняя человеческие, в целом, очертания, она словно пульсировала, норовя разрастись больше пределов каюты, при этом то и дело частично погружаясь в стены и потолок.
Взводный канал чернецов был недоступен Лему, но предположить, о чем они говорят, было проще простого.
- Унус! Он явно стабилизируется. Что бы вы ни решили, подождите! Фиррентис говорит – шестьдесят два процента, что он станет материальным полностью! – какими единицами измерения оперировал Квартус, выдавая такой прогноз, Лем не знал и знать не хотел.
Гротескное существо определилось с размером и теперь постепенно обретало окончательную форму. Несколько раз видоизменялись рога и очертания шлема, появлялись и исчезали символы – то кхорнитские, то колесо Хаоса Неделимого, то всю поверхность брони заполняли только молнии. Крылатый череп Легиона прочно обосновался на нагруднике почти сразу, цвет доспеха тоже оставался низменным, за исключением перчаток. Лем слышал, как шумно выдохнул Унус, когда кисти рук – теперь уже точно рук – существа впервые щедро окрасились в багрово-алый, словно вспыхнули изнутри от кончиков когтей и почти до локтя, а через секунду цвет немного съежился, полностью совпав границей с идеально прорисовавшимися сквозь неустойчивою расплывчатость доспеха латными перчатками. Через некоторое время цвет брони выровнялся, но потом перчатки поалели снова.
- Он осознает себя, - согласился с непроизнесенным выводом Лем. – Совершенно точно осознает.
И, обругав себя, рявкнул в рубку приказ на экстренную активацию поля Геллера. Похоже, это было правильное решение – стабилизация пошла намного быстрее, перестали гулять по броне мелкие красноватые вихри, рога резко укоротились, почти задевая, но не игнорируя теперь потолок, и беспокойный скорпионий хвост начал биться о стены, не проходя их насквозь.
Еще через несколько минут в разгромленной капитанской каюте уже стоял сам Зо Сахаал, и о недавней его манифестации напоминали только символ Кхорна, неприятно пульсирующий на наплечнике. Казалось, полночная синева брони пытается поглотить его, но темная красноватая бронза снова и снова выплывает из глубины на поверхность.
Первый резко вскинулся, сменил позу. Зашевелились остальные чернецы.
- Чтимый Унус? – вежливо и безнадежно поинтересовался Лем.
- Мы будем говорить с нашим братом Зо Сахаалом. Жди.
Чернецы боевым строем направились к каюте и дверь отъехала, пропуская их внутрь. Изображение с камер внутри погасло.
- Приказ капитана, - механически доложил Примарис. - Запись ведется и сохраняется в режиме защиты информации. Подлежит расшифровке только в случае смерти капитана или троих и более его братьев.
- То есть, ты закрыл её сейчас, но технически можешь включить воспроизведение?
- Да. Ты настаиваешь? – спросил Фиррентис с явной надеждой.
- Нет. Дело семейное, отнесемся с уважением…- философски усмехнулся Лем. Собственный голос показался ему каркающим.
Неимоверно хотелось обскуры, а лучше - ударную дозу анестезии и в небытие на полсуток. Лем подумал стрельнуть у еретехов их личного адского пойла тройной перегонки, но всё-таки отказался от соблазнительной идеи. События могли сдвинуться с мертвой точки в любой момент, он не имел права покидать эту трижды долбанную реальность. И, точно подтверждая эти размышления, пришел вызов с мостика. Ритуалист докладывал, что Имматериум успокоился и он готов приступать к Отверзанию Врат.
- Начинайте, - согласился Лем.
…Если славные бессмертные воины во время своих «семейных разборок» разнесут корабль, я хочу умереть вне Вопящего Вихря.
- Точку открытия дали?
- Да, сэр.
- Маневр обсчитан?
- Так точно.
- Тогда дальше всё штатно. Я буду у себя. Отчитаешься, когда пройдём портал.
Торчать на мостике не было сил.
Я просто побуду в своей конуре, пока хозяева не решат, кто, собственно, теперь хозяин.
С чего бы тебе интересоваться происходящим сейчас между бессмертными воинами, а, червь? Какое твоё червячье дело, кто из досточтимых выйдет из каюты живым, а кого вынесут, если только он не распадётся сразу после смерти, как положено демону. Отчитываться тебе будут? Кто тебе вообще Сахаал, чтобы нервничать; какая, нахрен, вообще разница: Сахаал, Унус, Трэс? Вот Квинквэ – это проблема, да. Так ты не ной, ты пока проверь ключевых людей, и, если у досточтимых всё пойдёт плохо – просто перехватывай управление. Очень удобно сейчас может получиться – «Ветер» уйдет из Вихря, а на борту не останется никого, способного удержать власть. Ты будешь рад, старик?
Лем физически ощущал, как немеет лицо, привычно застывая маской доброжелательного спокойствия. Привычка – вообще великая вещь, она позволяет жить и действовать, даже если внутри у тебя уже всё полчаса как оборвалось и сдохло. Дружелюбно кивнуть дежурному в холле, принять от девушки-пажа пакет с чьим-то очередным отчётом, отправить её за стаканом чего-нибудь освежающего. Выслушать недовольное бурчание опять «забытых» при выходе из заповедника телохранителей: выброс же был, мало ли, что по кораблю бродит, эх, Мастер! – и небрежно отшутиться в ответ. Опуститься в кресло в своем кабинете, просмотреть содержимое пакета, аккуратно отправить его в один из ящиков с документами. Принять от девушки бокал, сделать несколько глотков, не чувствуя вкуса. Поймать её взгляд, полный надежды на еще какое-нибудь задание. Тоже ждешь в конуре, когда хозяину потребуется твоё присутствие, да, милая? Тебе повезло - у тебя хозяина не убивают вот прямо сейчас…
- Посидишь со мной, оленёнок?