- Он будет молчать.
- Капитан, я знаю, как выразительно умеют молчать Повелители Ночи. Это я и называю нежелательной тональностью в переговорах.
Сахаал покивал с преувеличенным пониманием:
- Еще есть Дуо и Трэс, – непроизнесенное продолжение «ну, а от этих ты как отвертишься?» читалось очень явно. И во взгляде капитана Лем заметил недобрый блеск – пока еще спортивный интерес, но с намёком на фирменную для Восьмого легиона подозрительность. В то, что присутствие его клонов может тяготить человека, не имеющего злого умысла, легионер попросту не верил.
- Есть, и они – наиболее приемлемый вариант. Но я хотел бы присутствовать при том, как ты будешь им объяснять необходимость квакать по моей команде.
Неизвестно, как прошел разговор Сахаала с чернецами, но в качестве личного – статуса ради – телохранителя Лема к посольству присоединился Трэс. И Сахаал с издевательской серьезностью отнесся к пожеланию советника, в его присутствии проинструктировав клона: «скажет: «лягушка» - будешь квакать и прыгать», а Трес с такой же серьезностью пообещал: «один раз прыгну, второго не понадобится». Наличие чувства юмора у грозных легионеров Лем оценил, но оптимизма это не прибавило. Впрочем, с Трэсом, особенно в отсутствие следующих по порядку номеров собратьев, вполне можно было договориться.
***
- В общем, никаких чудес, все банально и просто, - резюмировал Лем.
Фиррентис в ответ замахал свободным мехадендритом.
- Ошибочное утверждение! Перед нами демоническая машина, идеально экранированная и исполняющая уникальную задачу. Она чудесна, небанальна, и крайне сложна! Однако - предположение - ее владельцы не согласятся на обмен. После выхода из строя клонирующей машины я испытываю периоды эмоционального состояния «печаль» из-за отсутствия действительно сложных механизмов, доступных для всестороннего исследования.
Лем меланхолично разглядывал лежащего в стеклянном саркофаге юношу. Раньше этот парень вряд ли смог бы изобразить такое выражение лица: острая смесь страдания и вдохновения то и дело сменяется то глубокой задумчивостью, то тревогой, то провидческим экстазом. Впрочем, изобразить он не мог и сейчас – Фиррентис констатировал глубокую кому. Может ли кома сочетаться с оживленной мимикой, Лем не знал и знать не хотел.
- Прошу вас, господа! Принятие связи не должно быть нарушено, а ваши ментальные образы слишком сильны и искажены… - человек у двери только что не заламывал руки, не смея приказывать почетным гостям, но и не желая их присутствия у тела новообретенного Мессии.
- Извините, господин Внимающий Тысячам, но это – всё еще мой человек, и пока я вижу только, что ваш артефакт вогнал его в бессознательное состояние. И, кажется, парень страдает. Заметьте, я не опровергаю ваши слова, но и оставлять его без присмотра в вашем полном распоряжении я пока не готов. Надеюсь, вы меня понимаете? – Лем говорил, не отрывая взгляда от саркофага, а вот Трэс за его спиной полностью развернулся к надоеде у двери и полыхнул визорами. Внимающий Тысячам дрогнул, но не отступил. А Лем переключился на встроенный модулятор: – Чтимый Трэс, не перегни палку, умоляю. Фиррентис, сколько еще?
- Годы! - драматически взвыл еретех. – Остальное – лишь полумера, а значит, мы можем прерваться прямо сейчас! - и уже ровным механическим тоном сквозь наружный динамик отчитался: - Достаточно информации для предварительного анализа. Первичный вывод: человек Кевин не получил физических повреждений и его жизнь вне опасности. Относительно угрозы разуму выводов нет, требуется обработка полученных данных.
Когда Фиррентис отцепил от агрегата свои диагностические щупальца, Внимающий Тысячам отчетливо просветлел. А уж когда дорогие почетные гости направились к выходу из зала, его радость стала почти осязаемой.
- Я буду навещать его не реже раза в сутки, - попытался огорчить его Лем, но в ответ получил ликующее:
- Разумеется, как вам угодно!
Представитель Скитальцев явно полагал, что главное – выпереть гостей из зала сейчас, а с будущими посещениями можно разбираться и потом.
Декаду назад, знакомясь с правящей верхушкой Скитальцев, Лем убедился, что природа людей и власти в Бухте Сиерус не отличается от всех прочих виденных им людей и властей. К «пророчеству» и «залу Объединяющей Связи» местные власть имущие относились со здоровым скепсисом. То есть древний техноартефакт в зале действительно присутствовал, но поскольку все прошлые попытки его использовать заканчивались безумием и смертью добровольцев, то всерьез появления Верховного Связующего никто не ожидал, о чем приватно и предупредили Лема во время неформального ужина на второй день по прибытии. Однако же на «мире» хватало искренне верующих фанатиков, а потому совсем отказаться от попытки найти среди прибывших хаоситов обещанного Мессию не могли ни местные власти, ни сам Лем. Зато, в виду крайней небезопасности эксперимента, сахаалов советник вытребовал себе и ряду других лиц из свиты право присутствовать при ритуале «Взыскания Единства с Народом», а своему технику – и вовсе возможность изучать механизм прямо в процессе, естественно, не нарушая целостности и не мешая работе.
Совсем случайных людей в посольстве не было, но помня о незавидной судьбе прошлых добровольцев, о которой его очень подробно проинформировали, Лем назначил первым претендентом на мессианство самого бесполезного человека из имеющихся. Кевин был ценен горячей преданностью и техническими навыками, но остальные были еще ценнее… И вот теперь артефакт, вместо очередной локальной варп-аномалии, выдал стойкий фиолетовый свет вокруг саркофага, а жрец–техник восторженно заахал, а потом свалился в обморок от избытка чувств. Хаоситов тут же попытались выпереть из зала, но Трэс встал неколебимой стеной, а Лем вежливо уточнил, действительно ли долгожданное обретение Мессии является поводом для тревоги. Зрителей из числа верующих вокруг было слишком много, и Внимающий Тысячам не посмел настаивать. А Фиррентис, тем временем, восторженно трещал в групповом канале:
- …ближайшим аналогом я назвал бы нашу гипномашину, но она груба – я признаю! – груба в сравнении с этой. Демон скован неизвестным мне способом… крайне изящное решение, но спектр применения очень узок… раскрытие и форсированная стимуляция навыков взаимодействия с варпом в чрезвычайно сфокусированной области… эмоционально окрашенные сведения…
В сухом остатке получалось, что артефакт превращает соискателя в псайкера с единственной, зато запредельно развитой силой – ментальное общение с существами очень конкретного, генетически обусловленного психотипа. А попутно внушает «мессии» великую любовь к «своему народу» и потребность заботиться о него нуждах. Что там в результате осталось от прежней личности Кевина, Фиррентис судить не мог, это предстояло выяснить, когда/если парень очнется.
«Пророчество» оказалось вполне конкретным практическим указанием: если Врата Сиеруса – это обычная точка выхода кораблей из пространства Вортекс, то логично было именно там искать человека, который привычен к воздействию Варпа и сможет нормально перенести «ритуал». Коренные же Скитальцы слишком чувствительны к скверне, и работающая демоническая машина просто убивала их.
Но всё это стало понятно только теперь. Оставалось разыгрывать те карты, которые были сданы в тёмную.
Как и предполагалось, правящий круг Скитальцев был настроен неоднозначно. Некоторая часть с восторгом ожидала пробуждения Связующего и исподволь выясняла, кем был юноша до своего избранничества, есть ли у него семья, и прочие подробности, полезные для общения с новым крупным игроком на политическом поле. Вторая – бОльшая – часть ослепительно улыбалась гостям, и надеялась, что кома Верховного Связующего всё же окончится мутациями и слабоумием. А сколько будет продолжаться кома – оставалось неизвестным: источники расходились в вариантах от нескольких часов до нескольких декад.
С другой стороны, по расчетам Фиррентиса, флот Зо мог появиться не ранее, чем через три декады, а с поправкой на близость активных варп-штормов – вообще неизвестно когда. Так что Лем благосклонно принял гостеприимство местных жителей и отправил свою свиту «чувствовать себя, как дома» - то есть мотаться везде, откуда не погонят, разговаривать и слушать. Он был уверен, что собеседники найдутся обязательно, и не ошибся.