Нет, на первый взгляд все выглядело вроде как и не очень паскудно: у них тут был как бы настоящий, мужской чемпионат по боям без правил. Ну, относительно без правил: в пах бить запрещалось, кусаться и тыкать пальцами в глаза — аналогично, добивать сдающегося соперника — тоже. За каждый бой пацанам платили по двадцать денег независимо от результата. За победу — доплачивали еще столько же.
Мало? Я вспоминал себя в десятом классе: мне довелось как-то перетаскать три поддона кирпичей за похожую сумму. В юности мало кто знает цену своему труду и деньгам. А тут — легкий заработок. Подумаешь — три раунда по две минуты! Зато два вечера в ринге — и можно купить джинсы! А если победишь — то мечта о новом мобильнике-раскладушке (почти как в сервитуте!) станет гораздо ближе! Что тут такого? Ну да, очень на грани, но ребята — все старше четырнадцати, спортсмены, участвовали в соревнованиях, много раз испытывали себя в спаррингах и чаще всего — на улице, в стычках со сверстниками… Это не наши земные травоядные две тысячи двадцатые. Это — земщина! В общем, к подобным мероприятиям кто угодно мог относиться двояко. Только не я.
Для меня такие гладиаторские бои малолетних пацанов на потеху упитанным дядькам были чем-то омерзительным, сродни проституции. Ставки! Они ставили деньги на детей, вот в чем был принципиальный момент!
А еще — Холод слил мне две темы: кое-кого тут иногда пичкали эликсирами прямо во время перерывов между раундами, из бутылочки с водой. А еще у них тут дежурил целитель, который так же между раундами мог подойти — и одним прикосновением подлечить внутренние повреждения одному или, наоборот, чуть-чуть навредить другому. И в большинстве своем ребята тут были из таких семей, где никто особенно не спрашивает, с какого перепуга ты вернулся домой с загипсованной рукой, или почему у тебя под глазами иссиня-желтые круги, как у енота, или как так вышло, что ты три дня не встаешь с постели и тошнишь дальше, чем видишь… Кузевич вряд ли был единственным исключением, но — одним из немногих, точно.
— Приветствую вас, уважаемые дамы и господа! Не будем долго затягивать, мы все знаем, зачем собрались зде-е-е-сь! Нам нужен бой, да? — раздался голос с ринга, и я попытался сфокусировать взгляд на происходящем внизу.
После полумрака балкона терпеть сияние софитов поначалу было проблематично.
— Да-а-а! — закричали с балкона.
— О, да! Пер-р-р-рвый бой нашего вечера! В синем углу ринга — хорошо известный нам всем, энергичный, храбрый, опытный боец — Е-э-э-э-рёма! — выкрикнул Кацура, подражая голосам из телевизора. — В красном углу ринга — подающий надежды новичок, который уже успел выиграть губернский земский турнир по сиамскому боксу — Па-а-аште-е-е-т!
Этих ребят я не знал, и они друг друга — тоже. Пока Кацура увещевал их показать хороший бой и говорил все, что полагается говорить в таких случаях, я всматривался в закулисье. Мне нужна была чертова бутылка и чертов целитель — и тогда я буду уверен, что имею полное право замордовать мерзавцев самым страшным образом.
— Бо-о-ой! — заорал Кацура, поигрывая бицепсами под обтягивающей водолазкой.
Он собирался выполнять еще и роль рефери. Вообще-то этот Кацура выглядел неплохо — эдакий подкачанный живчик, ростом под метр восемьдесят, с легкой небритостью. Наверное, девчонки по нему сохнут, и он об этом прекрасно знает. Тоже — негодяй, в общем.
Я вцепился в балконные перила и вдруг понял, что верхняя балясина — эдакий дрын метров двух длиной, нормально так подается, ходит в гнездах. Нужно было только усилие, чтобы вырвать его из пазов! И такое новое знание мне очень понравилось.
Они просто месили друг друга, эти два пацана. Один — обычный белорусский хлопец с соломенной шевелюрой, а второй — зеленокожий снага. Знаете, какими свирепыми могут быть подростки, вошедшие в раж? Это просто чудовищно. А еще более чудовищными были дядьки, которые, раззявив рты, орали и подбадривали бойцов, науськивали их, давали дерьмовые советы, которые в общем гаме никто не слышал.
Я едва сдерживался, чтобы не спрыгнуть вниз и пинками не разогнать малолеток по углам, но — терпел.
Ударил гонг, взмыленный Кацура развел поединщиков по углам, и вдруг… Я его увидел. Обычный худощавый дядечка в рубашке в полосочку подошел к углу белобрысого парня и взял его за плечо. Вокруг пацана суетился тренер — тот самый Сивуха. Он поливал ему на голову воду, вытирал салфетками лицо, так что запыхавшийся пацан сразу не обратил внимания на прикосновение, а спустя секунду — уже расправил плечи, в его глазах появилось осмысленное выражение…