— Рыжий! А какого хрена ты под окнами не покосишь? У тебя глаза есть? Видишь, какая ботва? — заорал какой-то плотный мужик с блестящими залысинами, голым торсом своим высунувшись из окна четырехэтажки. — Давай, ять, дуй сюда со своей косой, поохреневали коммунальщики, за год первый раз косца увидел, и тот — недоразвитый какой-то, не видит, где работать надо!
Я медленно выдохнул.
— НРАВИТСЯ ЖИТЬ, КАК ПЛЕБЕЙ? — дракон был тут как тут. — ХВАТИТ УЖЕ ПРИТВОРЯТЬСЯ ОБЫЧНЫМ, ПОРА ЗАНЯТЬ МЕСТО, КОТОРОЕ ТЕБЕ ПОДОБАЕТ!
— … ты меня слышишь, мать твою? Рыжий в идиотской шапке! Коммунальщик! Сюда иди, тут покоси! Ты че там делаешь?
Я не выдержал, выключил триммер и как можно более тупым голосом откликнулся:
— Ко-о-оса! Ко-о-о-сарь! Ко-о-ошу!
И аж самому полегчало. Юмор — иногда единственный друг и помощник. Я тут же вспомнил продолжение про «лес, лесник…» Разулыбался под маской-сеткой, включил триммер и принялся косить дальше. А мужик разорялся дальше, найдя союзников в лице бабок с лавочки у подъезда. Одна из них имела зеленый цвет лица и щеголяла выступающими клыками, другая шириной плеч превосходила и меня, и мужика вместе взятых и являлась обладательницей шикарных бакенбард, а третья могла похвастать шикарной прической афро ярко-розового цвета и броским макияжем в стиле группы «KISS». Не знаю, кто выглядел более фэнтезийно.
— Повыпускали дармоедов!
— Мало того, что дурдомы пооткрывали, так еще и амнистию объявили! Оттого и бардак! Небось и этот — из тюрьмы или психбольницы… Понабирают по объявлению!
— Пантелевна, а гомельцов-то так ня выпущали, мне внук казау!
— Да ты шо, Гришнаковна? Тольки вышемирских?
— Ой, людцы, шо робицца… Да не глядзи на мяне так, Бомбуровна! Шо, кхазады не людзи штоль?
Ну, и потом хором принимались орать на меня, чтобы я шел и косил вокруг их дома. Но я все удалялся от многоэтажек по Рокоссовского и приближался к школе, и игнорировал их вопли. А мужик из окна заорал из последних сил:
— Я земским ярыжкам пожалуюсь! Губернатору напишу! Все расскажу про вашу гнилую контору! Не благоустройство, а сплошное вредительство!
— Пишите-пишите! — откликнулся я. — И в Спортлото обязательно — тоже!
— Совсем идиёт, — поохали старушки. — И как его только из больницы выпустили?
Однако, пока я пёкся на солнце и слушал возмущение земских обывателей, кабинет мне отделали будь здоров. Никогда не видел, чтобы за один день и стены отшпаклевали, и водо… Черт бы ее побрал, краску эту! В общем — и потолок со стенами приличным песочным колером засиял, и пол был закатан как положено. Главное — не в сурик.
— Красота, — признал я.
— Да и вы неплохо поработали, — кивнула Ингрида Клаусовна. — Как настоящий кхазад. А если я вам доплачивать буду — вы на летний период на постоянной основе косить не согласитесь?
— Не соглашусь, — сделал решительный жест ладонью я. — Это была разовая акция. Мне готовиться надо, к занятиям. И кабинет обустраивать.
— Ну и ладно! Кох из запоя вышел, скоро на работе появится. Вот он и будет косить… Стулья и парты ваши мы пока на первый этаж снесли, вы по поводу их ремонта с Элессаровым поговорите, я все равно его из отпуска отзывать буду… Видели нашу эльфийку во дворе, у фонтана? Это он сделал! Большой художник, хоть и трудовик… Цены ему нет!
Кох, Элессаров — все это было интересно, но мне нужно было переодеться и привести себя в порядок. Я осмотрел себя, всего заляпанного кусочками травы и зеленого растительного сока, и, похоже, выражение моего лица было слишком красноречивым, так что директриса сказала:
— У нас есть работающие душевые! — в ее тоне было много гордости.
На самом деле не знаю, как здесь, но в моей реальности душ в школе — большая роскошь. Я и не подумал отказываться!
Вообще все говорило в пользу того, что Ингрида Клаусовна — человек… То есть — гном в школе новый, и именно с ее воцарения тут развернулась бурная деятельность. По обрывкам разговоров техничек я понял, что дирижировала она этим учреждением образования года два или три, и с неумолимостью паровоза приводила тут все в порядок, шаг за шагом.
Первым, что она наладила, был учительский туалет, кстати. Без изысков, но и не похожий на обновление к игре «Сталкер». Скромный кафель, нормальные унитаз и раковина, сушилка для рук и в достатке бумажных полотенец. Это кое-что о ней говорило, об этой мадам Гутцайт. Она могла пояснить за чувство собственного достоинства, вот что. Поверьте мне — оно начинается именно с санузла.
Душевая тоже была такая — нормальная, располагалась недалеко от спортзала. Четыре лейки, перегородки, раздевалка — ничего особенного, но опрятно, не ржаво, не тесно, не воняет, напор воды — хороший. После трудового дня или спортивных соревнований — сказка! А то эти вонючие семиклашки после урока физкультуры — настоящее бедствие! Хоть в ОЗК на урок приходи, честное слово. А так — у них будет хотя бы шанс привести себя в порядок. Не у всех, конечно. Хотя бы у тех, кто задумывается о таких вещах.