А я ей помогать пока не собирался, девочка она взрослая — пусть справляется. Врать, впрочем, тоже не стану: пусть спрашивает.
Я прихватил в ванную легкие льняные брюки и сорочку с короткими рукавами, подмигнул девушке, которая уже расставляла принесенную с собой снедь на столе, и полез под душ. Знаете, как в американских фильмах главный герой эпично стоит под струями воды и протирает лицо, и такая процедура чудесным образом помогает ему снова почувствовать себя нормально? Нет, у меня ничего такого не было. Потому что я и так чувствовал себя в целом неплохо, разве что алкоголь в «Орде», пожалуй, был лишним. Так что я быстро сполоснулся, почистил зубы, вытерся полотенцем, и только собрался выходить, как в дверь ванной тихонько постучали.
— Открыто, Даш! — сказал я, хотя сорочку надеть пока не успел.
— Да-а-а? — она стояла на пороге, в весьма пикантной позе, и ее рубашка была расстегнута полностью, кроме пары самых последних пуговичек.
Под рубашкой, кроме тех самых белых трусиков, действительно, ничего не было, и я с удовольствием рассматривал открывшуюся мне весьма приятную и манящую картину молодого девичьего тела. Все у нее там оказалось очень симпатично, вот что я скажу. Даша протянула мне один из двух бокалов вина, которые держала в руках. Ее лисьи глазки искрились — она уже все для себя решила.
— А давай — будем считать это свидание пятым? — задала она странный, понятный, наверное, только женщинам вопрос.
— Пятым, десятым, каким угодно, — откликнулся я, положил ладони ей на талию и притянул девушку к себе, и поцеловал.
Даша с видимым удовольствием ответила, ее руки обвили мою шею и… И, конечно, она осталась. Она ведь все для себя решила — целых два раза. Первый — когда спустилась с корзинкой, и второй — здесь, у меня.
Трель будильника заставила меня вскочить рывком.
— Дерьмо, — выдохнул я, мотая головой и пытаясь проснуться. — На совещаловку опоздаю!
— Ну-у-у-у… — Даша пошевелилась на диване, и я засмотрелся на небольшую, но весьма эстетичную грудь, изгибы бедра и талии, которые виднелись из-под простыни. — Ну, еще полчаса? Может, на такси поедешь? Иди сюда, м?
Мне такое предложение, конечно, пришлось по душе. Да и вообще — льстило, если честно. А как по-другому? Я черт знает, сколько не был с женщиной, и, понятное дело — в первый раз — как бы это сказать помягче… Оказался несдержан. С одной стороны, говорят, для девушек это вроде как комплимент, если такое происходит не на постоянной основе. А с другой стороны, фальстарт для мужчины всегда — удар по самолюбию. Но за первым разом быстро последовал второй, а потом (гораздо менее быстро) третий, и вообще, судя по довольной Дашиной мордашке, я проявил себя молодцом, так что мог гордиться собой.
— Клаусовна меня убьет, — сказал я. — Первое совещание с моим участием, нельзя опаздывать. Может, вечером…?
— Может, и вечером! — улыбнулась она, нашла трусики, рубашку и нарочито медленно стала застегивать пуговички…
Я старался не отвлекаться: бегал по квартире, одевался, собирал вещи… Такси вызвал, оргтехнику запаковал в большой саквояж: всяко приличнее, чем сумка «мечта оккупанта»… Даша уже успела умыться, одеться, собрать волосы в хвост, сунула ноги в сандалии и вдруг, взявшись за дверную ручку, спросила:
— А кто такая Клаусовна? — ее бровки были нахмурены, будто девушка старалась что-то вспомнить.
— Директор, — я не видел причин не ответить. — Ингрида Клаусовна Гудцайт.
— Гудцайт? Она что, из школы уволилась? — ее удивление было очень, очень искренним.
— Нет, с чего бы ей увольняться? Говорю же — директор! А что? — эта складка на лбу девушки, выражающая серьезную задумчивость, меня откровенно озадачила.
— Ничего-ничего! — Даша сделала книксен, что выглядело весьма фривольно, учитывая ее наряд, послала мне воздушный поцелуй и — выпорхнула за дверь. — Пока-пока!
Я услышал только, как простучали ее сандалии по ступенькам, а потом — махнул рукой и продолжил свое стремительное броуновское движение по квартире: опаздывать точно было нельзя, да и машина такси уже стояла под окнами.
Конечно, Вышемирское такси было не чета Мозырскому. Никаких автоматически открывающихся багажников: он мало того, что был сломан, так ещё и оказался занят запаской, банками, склянками, канистрой с потеками масла и какой-то странной штуковиной в черном огромном пакете для мусора. Переднее сидение тоже было занято — бутылью питьевой воды на двадцать пять литров. На заднем сидении тоже стояли бутыли — три штуки.