Изабелл почувствовала, как все внутри сжалось в тугой комок. Так всегда бывало, когда на лице матери появлялось подобное выражение, поскольку всегда оказывалось, что она, Изабелл, в чем-то виновата.
— Маргарет, ты можешь идти. — «Убирайся отсюда, Маргарет», — вот как это звучало.
— Нет, останься, Маргарет. — Изабелл никак не могла поверить, что посмела возразить матери.
Судя по выражению лица той, ей тоже было трудно в это поверить.
— Если желаешь. Хотя то, что я намерена сказать, не предназначено для ушей незамужних девушек, — заявила графиня, поджав губы.
— Тогда я тем более останусь, — заявила Маргарет, устраиваясь на кровати поудобнее.
Неожиданно Изабелл поняла, что это ее последняя ночь вместе с сестрой. Нет, они, конечно, будут видеться и в будущем, но только больше никогда не будут лежать в одной кровати, шепотом делясь самым сокровенным.
Маргарет, должно быть, почувствовала страдание сестры. Она всегда чувствовала ее настроение. А графиня уверенно расположилась в кресле рядом с кроватью и начала вещать:
— Есть кое-что, что тебе следует знать, Изабелл, выходя замуж, — провозгласила она, а Изабелл почувствовала, как все ее внутренности сжались еще сильнее. Что ж, утешила она себя, если внутри все будет сжиматься так сильно и дальше, ей определенно не понадобится корсет.
Завтра все же наступило, хотя Изабелл всем сердцем желала, чтобы этого никогда не произошло. Она ничего не смогла съесть — только выпила чашку чая (приготовленного так, как велела графиня), и некоторое время гоняла вилкой по тарелке кусочки яйца. Хорошо хоть родители были слишком заняты, чтобы следить за ней. Ах, если бы только их невнимание было вызвано чем-то другим, а не днем свадьбы!
Ей позволили выйти к завтраку в пеньюаре — единственный раз, когда родители допустили несовершенство в ее одежде. Но дело в том, что ее свадебное платье было идеально белым — спасибо королеве Виктории, которая, очевидно, была уверена, что невеста ничего не прольет на платье в день своей свадьбы.
Мать Изабелл была женщиной осмотрительной, поэтому невеста и оказалась за завтраком в пеньюаре.
— Ты готова? — спросила Маргарет, прикоснувшись к изысканной прическе сестры. Горничная графини издала тяжелый вздох и что-то поправила в том месте, которого коснулись пальцы Маргарет.
— Думаю, что да. — Изабелл разгладила и без того лишенное каких-либо морщинок платье. Ей так хотелось провести еще хотя бы одну ночь дома с Маргарет — только с ней она могла быть несовершенной. Ах, если бы только ее миновало проклятие красоты!
Изабелл мысленно усмехнулась. Дурнушки мечтают стать красивыми, но у красавиц жизнь тоже не сахар.
— Экипаж ждет. Герцог тоже. — Голос графини опередил ее саму. Услышав его, Изабелл машинально выпрямилась и расправила плечи.
По крайней мере, этот герцог едва ли будет постоянно критиковать ее осанку. Значит, хотя бы один положительный момент в этом браке есть. Можно будет позволить себе ссутулиться… изредка.
— Иду, мама, — сказала Изабелл и в последний раз обняла сестру.
— Помни, — шепнула ей на ухо Маргарет, — если ты будешь несчастна, мы обязательно что-нибудь придумаем. — Изабелл поняла, что вот-вот расплачется, кивнула и отстранилась. Пусть ничего нельзя сделать, однако было приятно осознавать, что кому-то она небезразлична.
— Пора, девочки, — скомандовала графиня.
Изабелл вздохнула и переступила порог своей спальни.
Поездка до церкви оказалась мучительно короткой. Судя по количеству стоящих вокруг экипажей, сюда съехался весь цвет лондонского высшего общества, чтобы поглазеть на новоиспеченного герцога и на бракосочетание самой красивой лондонской пары.
Она вошла в церковь с отчаянно бьющимся сердцем, но, идя по проходу, не забывала держать спину прямой, а голову — высоко поднятой. Она направлялась к алтарю, где ее ждал человек, которому предстояло заботиться о ней всю жизнь.
Из неопубликованного романа с продолжением
Повелительницы Тайн
— Войдите. — Джейн повернулась в кресле, надеясь увидеть белого рыцаря, коня или по крайней мере посыльного, который доставит весть, что ей не придется пройти через все это.
— Добрый вечер, Джейн. — Он вошел в комнату, словно крадущийся хищник, его черные глаза, устремленные на нее, горели. Ей показалось, что она понимает, что он видит и о чем думает, и она вздрогнула.
— Я хотел отдать тебе это. — Он достал из кармана бархатный футляр, подошел к ней и открыл его. В футляре оказалось самое прекрасное украшение, какое ей доводилось видеть. Он достал вещицу из коробки и, сделав два шага, остановился у Джейн за спиной.