Тарр развернулся и, сорвавшись с камня, описал над утёсом большой круг, и приземлился рядом со входом в одну крохотную по драконьим меркам пещерку.
– Шестерых возьму, чтоб уж наверняка, – бормотал про себя Тарр. – Но ставлю хвост, что даже один изумрудик не помешает. Мало ли...
И запустил лапу в кладовую.
***
На подлёте к болотам начало смеркаться. Холодный туман укрыл собой длинные вересковые пустоши и выпуклые кочки, поросшие мхом. Воздушной, словно вата, пелене нырнуть бы и в непроглядную трясину, но чёрная вода – ведьмины владения. Много в той тьме утонуло, много навсегда сгинуло, а потому туман стойко держался над урчащими бездонными ямами, не уступая никаким соблазнам.
В небе загромыхало, затрещало, зашумело: Тарр и шестеро охотников кружились над горбатым деревом, рассчитывая, где лучше приземлиться. А как все свалились на землю, то та дрогнула, и даже болото зашлось рябью, и туман на мгновенье рассеялся, чтобы затем охватить всё ещё плотнее.
– Где ведьма? – выпуская огонь, рыкнул один из спутников Тарра, озираясь по сторонам.
– Дерево надо подпалить, – отозвался второй охотник, и в его горле заурчала лава.
– А ну, отошли! – скомандовал Тарр, выступая вперёд. – Выходи, старая! Я за обещанным прибыл.
– Слышу-слышу, что прибыл, – отозвались из дерева. – Всё болото мне переволновал и весь газон повытоптал.
Из широкого дупла показалась нечёсаная голова, а следом сверкнул золотой зуб.
– Чего явился и чешуей трясёшь? Чего надобно?
– Прошлой полной луной ты пообещала мне рыцаря.
– И что? – крякнула ведьма. – Я велела тебе явиться до фазы скорпиона, а ты? По деревням летал да курей своей тенью стращал.
– Какая разница, до или после. Обещала – выкладывай!
– Обещала-обещала... – ворчала ведьма. – Мне вон тоже один леший век назад много чего обещал. И где он сейчас? К русалкам убёг! Правильно, те и моложе, и стройнее. А я что? Из красоты только зуб золотой остался, и тот шатается.
– Дай мне рыцаря, и, если он переживёт турнир, можешь забрать всё, что от него останется, – с интонацией щедрого господина проговорил дракон. – Будет тебе вариант вместо лысого лешего. Обещаю.
В ответ ведьма расхохоталась:
– Потасканного рыцаря мне не надо. А вот ты замечательно на роль женишка подойдёшь. Вон какой стройный, сильный, чернобровый! Как раз, как я люблю!
– Может, мне проще подпалить тут всё? – ухмыльнулся Тарр. – Не было ещё в истории случая, чтобы смоляной дракон в жены старушенцию брал!
– Точно! – тявкнул первый охотник.
– Тарр правду говорит, – подхватил второй. – Прошлым листопадом от двух пухлых принцесс отказался, а тут такой суповой набор костей...
– Это я-то старушенция?! – возмутилась колдунья, скрылась в дупле дерева, чтобы через секунду появиться снова. И Тарр опешил.
Из самого сердца дерева-развалюхи показалась стройная девичья ножка, обутая в серебристую туфельку на высоком каблуке. За ней – обладательница ножки: девушка с волосами цвета медового сена и глазами, от взгляда которых автоматически понимаешь, что если не уготовано судьбой увязнуть в болотной трясине, то в том чарующем омуте уж наверняка пропадешь. Канареечного цвета платье было расшито кристаллами и украшено тоненьким чёрным кожаным пояском, в несколько раз обмотанным вокруг осиной талии.
– Ну, так что? – ехидничала девица, – С какого края поджигать начнёшь? Спалить ты тут, конечно, дотла всё можешь, но тогда и подавно не получишь желаемого. А Назбу – изумрудный принц – получит. Я как раз его давеча к рыцарю спровадила.
– Ах ты, ведьма! – взревел Тарр. – Я опоздал всего-то на несколько дней. Подождать не могла что ли?
– Я к тебе своего посыльного три раза с напоминанием засылала. Ведь так, Лаарг?
Черный пояс, в несколько колец обвитый вокруг талии колдуньи, зашевелился, пряжка отделилась и оказалась змеиной головой с двумя глазками, которые блестели один ярче другого.
– И все три раза Тарр Смоляной на меня даже внимания не обратил.
– С высоты полёта я принял тебя за червяка.
– Как бы то ни было, рыцарь ушёл в другие лапы, – очаровательно и соблазнительно улыбнулась помолодевшая колдунья. – Товар продан. Один дракон на одного рыцаря – так гласят правила. Две драконьи головы в сторону одного рыцаря поворачивать нельзя – быть беде. Чай, сам знаешь.
– Поджарить её! – вякнул дракон-охотник, уставший переминаться с лапы на лапу и уворачиваться от настойчивых и склизких лягушек.
– Цыц, – плюнул Тарр в его сторону, а после обернул морду к девице и вкрадчиво начал: – Ты же знаешь, ведьма, что я от своего не отступлюсь. Вопрос лишь, какими методами я получу желаемое. Как бы к радикальным не пришлось прибегнуть.