«Я сама!» — хотелось ей ответить. Или, точнее, Ольга Прадье, обкорнавшая ее жизнь, сделавшая ее гнусной, отвратительной. Ольга Прадье никогда не осмеливалась соприкоснуться с обществом, в котором вращался ее муж и тем самым обрекла себя на добровольное заточение. Ольга Прадье совсем не развивалась, она так и осталась обиженной мещаночкой, жестоко за себя отомстившей.
— Давай больше не будем об этом, — попросила Эдит.
На том все и кончилось, но у Пьера Морга весь вечер был какой-то задумчивый вид, и она не на шутку испугалась за свое новое счастье. Может, лучше было бы как-то все объяснить, удовлетворить любопытство любимого, чем оставлять его наедине со своими сомнениями.
Всю неделю они к этому не возвращались, жизнь снова вошла в свою колею, но Пьер Морга дважды оставался ночевать в городе.
— Ужин с клиентами, — объяснил он.
И вдруг пригласил ее с собой.
— Но как же ты меня представишь?
— Неважно. Никому и в голову не придет спрашивать, друзья ли мы, любовники или супруги.
— Нет… Лучше в другой раз.
Это Ольга Прадье так ответила. Раньше она тоже отказывалась сходить куда-нибудь с мужем, из-за того, что там обязательно будут другие женщины, гораздо красивее ее, как ей казалось, она боялась их. От смущения она становилась как каменная, производила даже впечатление этакой злючки. Но у Эдит Рюнель была приятная внешность, и не было никакого смысла отказываться. Она даже придумала себе оправдание, якобы опасалась встретить на вечеринке Людона, хотя сама прекрасно знала, что причина не в этом.
Вообще с тех пор, как появился Людон, все у них переменилось, теперь Пьер постоянно что-то искал, как только оказывался у нее. Делал он это, конечно, очень ловко, не показывая вида, но, как казалось, довольно регулярно. Она притворялась, будто ничего не замечает, но жизнь уже стала ей не в удовольствие.
Как-то раз, поймав на себе его особенно пристальный взгляд, она не удержалась и спросила, в чем дело.
— Зачем ты перекрасилась в блондинку? С черными волосами тебе было бы гораздо лучше.
— Нет, что ты, я была такая уродина! — возразила она.
— Значит, ты так мне никогда и не покажешься брюнеткой?
— И не рассчитывай, — мягко, как могла, ответила она. — Тебе наверняка бы не понравилось.
К чему эти вопросы? Видимо, Пьер начал догадываться о существовании Ольги Прадье. А она, как назло, выпирала все больше и больше, и Эдит порой с ужасом обнаруживала воскресшие привычки и слова времен жизни в Монморанси. Она думала, что убьет ее, переделав себе нос и подбородок, но та все цеплялась, словно какой-то страшный жук. Что же за характер был у самой Эдит Рюнель? И не скажешь. Раньше, еще до Пьера она могла сойти за приятную, обаятельную и легкомысленную женщину. Полную противоположность этой ненавистной Ольги Прадье.
«Не надо было заходить так далеко, — думала она. — Я захотела получить все сразу, а ведь мое моральное превращение было совсем не так однозначно и легко осуществимо. Я думала, что дело лишь в новом лице, косметике и любовных связях без разбора».
А потом Ольга Прадье выбрала Пьера Морга, он был воплощением ее детской мечты. И сейчас Ольга горько об этом сожалела, ревновала к Эдит Рюнель, которая привлекла этого мужчину своей волнующей натурой. В глубине души Ольга стремилась стать одной из тех женщин, которых она ненавидела и которым так завидовала. Одной из тех, за которыми так гонялся Луи Пьер.
Эта последняя мысль привела ее в замешательство. Так вот значит что? Это бегство под маской убийства, обвинение, доведенное ею до конца… Все впустую? Надо было полностью переродиться, чтобы Луи, словно по волшебству, опять вернулся к ней?
— Нет, — простонала она. — Там были ненависть, отвращение, желание скрыться.
Да, теперь она понимала, что этот кризис нелегко будет преодолеть. Или она победит, или случится что-то страшное, что заставит ее окончательно отступиться.
— Я ведь могу сойти с ума, — поразмыслив, решила она. — Любовь к Пьеру мешает должному развитию образа Эдит Рюнель. Если бы я сразу согласилась переспать с ним в деревенском доме Роже, все бы давно уже закончилось. А вместо этого мне понадобились слова любви, новое состояние, чувство. Бедняжка Ольга, — сказала бы моя старая подружка Жанина Андро, которая так хорошо меня знает.
Она вздрогнула. Жанина несомненно узнает ее под новой внешностью. Другие-то нет, даже Луи, особенно он… Наверное, уже вычеркнул ее из своей памяти… Но Жанина — другое дело. Она чуть не заплакала от бешенства. В жизни всегда найдется что-то или кто-то, способный вызвать катастрофу. Но в ее случае, когда она жила двойной жизнью, такая постоянная угроза становилась чем-то сверхъестественным.
Ей уже казалось настоящим проклятием, что Луи признался в убийстве. Он один должен был догадываться об истине, и вот он приговорил ее навечно к жизни призрака.
А потом, как-то вечером, наступила развязка. Вернувшись, Пьер Морга выглядел еще более странно, чем обычно. Взял протянутый ему стакан виски.
— Я опять виделся с Людоном, — сказал он.
Она и глазом не моргнула. Вообще в последнее время наступило какое-то облегчение.
— С Людоном?
Приходилось все же играть свою партию, заставить его сомневаться в неоспоримом.
— Ну, с этим клиентом, который говорил, что тебя знает.
— Ах, с этим?
— Он кое-что вспомнил из детства. И кое-что нашел, оставшееся от его подружки Эдит. Фотографии… И даже ленту от праздничного торта. Ко дню рождения. Там было написано: 4 июля 1936 года. Этой Эдит тогда исполнилось восемь лет. Значит, она родилась в 1928 году.
— Как и я, четвертого июля?
— Да, как ты. И тоже в Ницце.
— Интересно! — сказала она.
Пьер Морга крепко сжал своими длинными пальцами стакан.
— Это все, что ты можешь сказать?
— Нет, я еще восхищаюсь твоей работой сыщика.
От удивления он даже не нашелся, что ответить. Она пожала плечами.
— Ладно. Я — та самая Эдит. Что дальше?
— Не знаю.
— Объяснимся в другой раз, — твердо сказала она. — На сегодня, я думаю, хватит сюрпризов.
В полной растерянности он покачал головой.
— Я не знал, что ты так к этому отнесешься.
— Просто сегодня не в настроении изливать душу.
Она сама попала в ловушку, поселившись в Ницце. Да и вообще, от судьбы не уйдешь, будь ты даже на другом конце света.
— К чему разводить всякую таинственность вокруг такой простой вещи? Ты что, думаешь, мои чувства изменятся из-за того, что ты сбежала из монастыря?
— Давай больше не будем сегодня об этом, — сказала она, подходя к нему. — Успеем еще завтра… и потом…
В ту ночь она отдавалась ему с пылом, в котором он так и не заметил отчаяния. А на следующий день Ольга решила бежать.
Другого выхода не было. Рано или поздно этот Людон встретит ее и поймет, что она вовсе не его подруга детства. Не только из-за внешности, но и потому, что она не сможет ничего вспомнить из их прошлой жизни. Лучше сбежать. Красивая мечта внезапно окончилась, даже жить не очень-то хотелось.
За несколько часов она собрала самые ценные вещи, деньги и оставшиеся драгоценности, отнесла все это в машину, стараясь, чтобы соседи не обратили внимания на неожиданный отъезд.
Ноябрь в этом году выдался очень теплым, и она решила ехать в Париж. За день добралась до Валенса и осталась там переночевать. Она даже не отдавала себе отчета в происходящем, забывала, что делала час назад, и только автоматически следовала дорожным указателям с завораживающей надписью «Париж». Ехала она не превышая скорости, и только к вечеру второго дня оказалась в Оксерре.
На следующий день она оставила «Симку» в гараже на окраине, поехала в центр и сняла номер в небольшой гостинице. Около четырех легла спать и проспала без сновидений до следующего утра.
И только тогда поняла, как она ужасно одинока. Чтобы не разрыдаться, она вышла на улицу и стала бродить в столичной толпе, проводя время в огромных магазинах, изредка заходя куда-нибудь поесть.
Всякий раз, когда перед ней возникало лицо Пьера Морга, она силилась его отогнать, старалась забыть квартирку в Сан-Рафаэле. Заходила в магазины и, когда казалось, что тут пахнет так же как в ее, в том, который она бросила, сейчас же выбегала, чем несказанно поражала продавщиц. Хуже всего бывало в гостинице, она переехала в другую, но и там не смогла привыкнуть.