Мамуля понижает голос до шепота, а сама таки стреляет глазами по всем посетителям мужского пола.
— Гадалка предсказала, что сегодня я встречу свою настоящую любовь.
— Мам, ты чего? Ты была замужем сорок пять лет. Ты недавно наняла жиголо. Тебе не кажется, что настоящая твоя любовь — либо папа, либо Генри?
— Кому кажется, тот крестится. Что же мне теперь, похоронить себя заживо?
— Я снова разговаривала с папой, — вру я.
Папа установил определитель номера, и пока я не окажусь на седьмом уровне (управление поведением), мне не удастся заставить его снять трубку.
Мамуля напрягается, в глазах мелькает надежда.
— И что он сказал?
— Мама, он скучает по тебе. Ты должна вернуться домой.
— Ни за что, пока эта шлюха не уберется из нашей постели.
Тут в зал влетает Шелби. На голове у нее черт-те что, каблук сломан. На четвертом уровне могла бы и получше выглядеть.
Шелби плюхается на стул и залпом выпивает мой коктейль.
— Я чуть не погибла!
— Неудивительно. За такие туфли и умереть не жалко.
Взгляд у Шелби безумный.
— При чем тут туфли! Меня чуть не убили!
Мамуля даже забыла о предполагаемой встрече настоящей любви. Еще бы: у Шелби вид, будто она только что вырвалась из бутика «Прада» в первый день распродажи.
— Расскажи толком, Шел.
— Я шла по Пятьдесят седьмой улице, шла себе, никого не трогала. И когда я оказалась под большим красным тентом — ну, вы знаете, — как откуда ни возьмись появилась эта фигня. И пролетела в дюйме от моей головы!
Шелби слегка разводит большой и указательный пальцы, словно неправильный рыбак.
— Что конкретно пролетело?
Вы же помните, я люблю подробности.
— Шар для боулинга.
Меня разбирает смех.
— Ой, Шел, не гони!
— Да кто гонит? Мне чуть череп не размозжило! Шар был номер десять, не меньше. Такой здоровый, синий, блестящий. От бордюра кусок откололся, а бордюр ведь каменный! — Шелби прижимает руку к сердцу. — Я смотрела в глаза смерти. Черт. Мне нужно выпить.
Я подзываю официантку и заказываю порцию виски. Алкоголь, по моему глубокому убеждению, лечит все болезни и даже помогает от смерти.
Тут в разговор встревает мамуля.
— Шелби, ты в сорочке родилась. Но твой шар — это еще что! Вот рядом со мной однажды приземлился кусок горгульи. Просто откололся и рухнул. Каково? А тебе нужно сходить к мадам Фортуне. Она — лучший медиум в Нью-Йорке. Она мне рассказывала, что у нее был рак, а в один прекрасный день опухоль исчезла сама собой. Врачи в один голос называли это чудом. Однако Фортуна в чудеса не верит. Она говорит, мы все умрем, но ты обвела Смерть вокруг пальца, а значит, она будет тебя преследовать. Наверняка это происшествие — не последнее. Мадам Фортуна поможет тебе уберечься.
Узнаю мамулю: каркать — ее любимое занятие. Вот интересно, какова вероятность, что на одного и того же человека по очереди рухнут две горгульи?
— Ты думаешь? — Шелби с недоверием смотрит на бокал виски. — А ведь алкоголь тоже вреден. От него цирроз. Пожалуй, пить не стоит.
Я беру бокал и не моргнув глазом выпиваю.
— Все, Шел, проехали. Выше нос! Бери от жизни все — ведь ты этого достойна!
Мамуля не выдерживает и со словами «Извините, мне нужно покурить» торопливо двигает к выходу.
Шелби продолжает ныть, я пытаюсь переключить ее внимание с инцидента на что-нибудь жизнеутверждающее. Появляется официант и начинает рассыпаться перед Шелби мелким бесом. А я? А передо мной?
— Сердитый омар на ложе из панциря[28]! — провозглашает официант, словно прислуживает Папе Римскому.
Мне же рыба подается, как надоевшей разожравшейся кошке. Так и подмывает использовать заклинание, чтобы Шел перестала выпендриваться, но ведь эта стерва умеет читать мысли…
— Откуда мне знать, что этот омар — экологически чистый? — вопрошает Шелби, едва дождавшись, пока уберется официант.
Она с тоской смотрит в тарелку. К счастью, омара, перед тем как готовить, тщательно отмыли, и он бодро розовеет в окружении маслин и лайма.
— Да успокойся наконец! Зверьку уже все равно.
— Видишь ли, Ви, я была на волосок от смерти. И знаешь, о чем я успела подумать, пока летел чертов шар? О том, что через несколько секунд у меня по лицу будут бегать огненные ящерицы — тысячи ящериц — и кожа будет плавиться.
— У тебя богатое воображение.
У меня, надо сказать, тоже, только я не даю ему разыграться.
— Нет, Ви, ты только подумай. — Шелби цепляет кусок омара на вилку и потрясает им, как копьем. — Подумай, что мы едим. В морепродуктах полно ртути, свинца и токсинов. Да этак я и двадцати пяти лет не протяну.
28
Деликатес из омара, приправленного маслом из семян перца чили и кусочками острого красного перца (отсюда название «сердитый»), подается на панцире.