«Мы в корпорации «Улучшение качества жизни» верим в превосходство рационального мышления над обещаниями немедленно преобразить и усовершенствовать, которые веками давались человечеству под различными религиозными брендами. Ведь если эти обещания выполнялись, почему тогда нет письменных свидетельств подобных чудес? Программа улучшения качества жизни проста и никогда не подводит — потому что она действительно работает».
Моника заглатывает наживку, попадается на крючок — подсекай, Люси!
На очереди Каролина, за ней Кэнди, за Кэнди — Мэнди. Меня, кажется, загнали в угол. Если так пойдет и дальше, Шелби окажется на девятом уровне еще до закрытия бутика, а я останусь с носом, и все из-за данного самой себе дурацкого обещания не вербовать души.
Люси не сводит с меня глаз — наверняка опять читает мысли. Я немедленно перестаю думать и начинаю изучать пол, а затем потолок. Наконец меня осеняет.
Дождавшись, когда Люси займется контрактами, я бегу в кабинет, где Паоло ищет в Интернете порносайты.
— Паоло!
Надо видеть, как он подскакивает!
— Ты меня чуть до инфаркта не довела!
Паоло заслоняет собой экран.
— Мне нужны спички. Есть у тебя спички?
Паоло протягивает коробок.
— Фокус-покус! Ты что, сама их наколдовать не могла?
Действительно. Надо же было так разволноваться.
Я одну за другой зажигаю спички и бросаю в корзину для бумаг.
— Ви, ты меня, конечно, извини, но это не лучший способ познакомиться со смазливым пожарником.
Глаза у Паоло округляются от ужаса. Я его не виню, но меня достало такое отношение. В конце концов, дни, когда у меня была душа, давно прошли, и больше я никому не позволю вытирать о себя ноги. С меня хватит! Чего стоит один только Джонни Петроселли, который терроризировал меня в школе! А Хельга, секретарша и по совместительству любовница моего бывшего босса! Она вечно обедала по два часа, а я должна была в это время отвечать на звонки. Но, кажется, и после продажи души меня пытаются использовать.
— Оторви свою задницу от стула и помоги мне.
Шепот Злой Ви не обещает ничего хорошего.
Паоло не желает превращать одиночное харакири в двойное, но я уже и без него справилась. Остается ждать, пока отреагирует противопожарная система.
Остается только ждать.
Ждать.
Ждать.
Чтобы пламя вспыхнуло ярче, мне нужна газета (конечно, это будет «Пост»). Струйка дыма превращается в пышное облако, которое еле-еле поднимается к потолку.
Паоло наконец отрывается от стула, сразу начинает лучше соображать и несется в торговый зал с воплем «Горим!».
И можете мне поверить: все, что вы читали о последствиях вопля «Горим!» в переполненном бутике, — чистая правда.
Женщины наперегонки рванули к выходу — в ход пошли каблуки, локти, сумочки. Универмаг «Барнис» в первый день распродажи отдыхает.
В корзине для бумаг полыхает пламя, из-за дыма ничего не видно, огонь лижет стены, потолок чернеет.
В моем кабинете потолок уже совершенно черный, но зато незавербованные души, будто вспугнутые куры, вспомнили, как летать, и исчезли. На полу потерянные покетбуки, стойка с кожаными ремнями опрокинута — одним словом, бардак.
Я едва не спалила собственный бутик, но зато Люси и Шелби обломались. Теперь будут знать, как манипулировать Независимой Ви.
Люси смотрит в мою сторону, и я поспешно прячу довольную улыбку. На такой мелочи я не погорю (хороший каламбур, да?). Люси ругается последними словами — верный признак, что она очень, очень зла. Обычно она следит за своей речью. Вскоре, правда, Люси берет себя в руки. Один взмах холеной кисти — и в бутике начинается дождь. Пламя быстро гаснет.
Так она умеет управлять погодой? Вот не ожидала. Да, Люси действительно крута. И тут она бросает взгляд (глаза светятся багровым) в мою сторону, желая, видимо, определить причину пожара. Меня начинает трясти. Но через секунду заклинание готово, а через полторы я держу зажженную сигарету. И подношу ее к губам так, будто всю жизнь только этим и занималась. Да, я в курсе, что великолепно смотрюсь.
— Не знала, что ты куришь, Ви, — нежно поет Люси.
Под бархатом, однако, спрятан кинжал.
Я затягиваюсь, уже чувствуя, как разлагаются мои легкие.
— Конечно курю, — выдавливаю я, изо всех сил сдерживая кашель. Иначе мне конец. — От сигареты и пожар случился. Искра попала в корзину для бумаг. Кошмар!
Люси молчит и ждет прокола.
Я избавляюсь от всех случайных мыслей (это гораздо труднее, чем вы думаете) и молюсь, чтобы Люси поскорее свалила.
Горелая кожа пахнет отвратительно. Шелби пробивает кашель, и она бежит за водой.
Я в огромном долгу у Шел: Люси отвлеклась, можно наконец выдохнуть.
Передышка была недолгой — Люси снова на меня уставилась, рот приходится закрыть.
— Ущерб невелик, Ви. К выходным ты уже сможешь продолжить работу.
Я сглатываю, перед глазами все плывет, я машу рукой перед собственным носом.
— Ой, кажется, я проглотила дым. Теперь у меня наверняка будет астма.
— По-моему, — говорит Люси, — все шло отлично, пока не случился пожар.
— Ты была бесподобна.
Подлизаться никогда не помешает, может, Люси повелась.
Черта с два!
— Ви, ты снова на втором уровне. Надеюсь, больше это не повторится.
И Люси гордо удаляется.
Что, ну что она со мной сделает? Сотрет в порошок?
Люси поворачивается на каблуках и взглядом, который более слабую женщину превратил бы в камень, пригвождает меня к месту.
— Не пытайся играть против меня, Ви, — для этого у тебя не хватает ни ума, ни храбрости. А главное, ты всего-навсего на втором уровне. Причем с жирной задницей.
Твою мать!
Медленно, но верно задница раздается, платье от Валентино трещит по швам. За что она меня так мучает? Почему не оставит в покое?
Люси откровенно забавляется — конечно, смешно, когда по твоей воле у человека пухнет задница. Люси выходит из бутика, ее смех медлит в дверном проеме.
Вот сука!
Менее чем через полчаса я уже сижу в одном из баров Сохо и методично напиваюсь. Домой я пойти не могу — там моя мать, злая как сто чертей; на работу мне нельзя — бутик сгорел к чертовой матери; я не в силах позвонить Меган — этой самой матери, а также Шелби — по ней плачут черти в аду.
Черт.
Прохожие радуются солнцу и свежему ветру.
Черт.
Черт, черт, черт.
Маленькая девочка напротив внимательно смотрит на мой рот — явно читает по губам. Мамаша, разгадав дочкины действия, в ужасе тащит ее прочь. Я усмехаюсь: растление малолетних мне сейчас не повредит. А то вон до чего довела меня игра в одушевленную личность. Через дорогу Каролина, одна из несостоявшихся клиенток, пялится на шикарную витрину «Прада». Вдруг она оборачивается, замечает меня за окном и машет рукой.
Душа осталась при ней, а все благодаря мне.
Хочется побыть одной, поэтому я делаю вид, что не узнала Каролину. На какой-то миг она кажется обескураженной — надо же, обозналась, — вздыхает и идет восвояси, даже не догадываясь, что едва избежала участи проклятых.
Я поднимаю бокал мартини и мысленно произношу тост за всех, у кого еще остались души. Ваше здоровье!
— Вам повторить?
Бармен высок ростом и хорош собой. Наверняка хочет стать актером. Почему в Нью-Йорке каждый хочет стать кем-нибудь другим? Хочет ли кто-нибудь остаться тем, кто он есть? Вопрос риторический: я знаю, что правильный ответ — нет.
— Вы актер?
— Нет, я учусь на бухгалтера.
Меня разбирает смех.
— Вам следовало бы стать актером. Актеров в этом городе ценят больше, чем бухгалтеров.
Бармен указывает на мое платье от Валентино, которое еще недавно было белым.
— Вы, наверное, тушили пожар?
Черт, как же я сама не видела? Я уже собираюсь произнести заклинание, которое в миг приведет меня в порядок, но вдруг замечаю одобрительную улыбку бармена. Высокий, красивый, не собирающийся становиться актером парень даже не думает высмеивать ни мое испачканное платье, ни мою не вписывающуюся в известные стандарты задницу.