На карточке, лежащей в моей ладони, было написано: «Вы когда-нибудь ходили под себя по-маленькому?»
Даллас сел и подался вперед:
– Там этого нет.
Есть, конечно же. Я протянула ему карточку, чтобы он сам в этом убедился, и, улыбнувшись, положила ее под одну из вновь аккуратно сложенных стопок.
– Итак? Ты когда-нибудь писался?
– Ну, наверное, когда был маленьким.
– Имелось в виду другое.
Даллас задумался.
– Нет, я никогда не мочился в постель, когда был пьян или что-то в этом роде. Но мочился, принимая душ. А ты?
Писала ли я в душе?
– Сейчас не моя очередь, поэтому я могу не отвечать.
– Что означает, что ты, вероятнее всего, тоже писала в душе.
– Это не было признанием вины! – засмеялась я. – Боже, я всего лишь сказала, что сейчас не моя очередь и поэтому фактически мне не нужно отвечать.
– Я думал, мы пытаемся узнать друг друга лучше. – Он ткнул меня в коленку большим пальцем ноги.
– Правда?
Так вот что мы делаем? Пытаемся узнать друг друга получше?
– А я-то думала, мы скрываемся здесь, потому что подружки твоего брата развели меня на то, чтобы я осталась на ночь. И я здесь только затем, чтобы не потерять лицо.
– Есть и такое.
Я взяла карточку из колоды правды, потому что был мой черед, и прочитала ее Далласу вслух:
– Чего вам не хватает, когда вашего партнера нет рядом?
Глава девятнадцатая
Даллас
Знаете это покалывание в теле, когда тебя кто-то заводит? Это тот самый момент, когда здравый смысл покидает тебя.
– Ой, ну это просто. – Райан положила карточку вниз стопки. – Ничего.
Черт! Это было больно. Или типа того.
– Хоть мы и не пара, могла бы сказать что-нибудь приятное. Это бы тебя не убило.
Слова вылетели из моего рта быстрее, чем я успел их обдумать. В результате прозвучало так, будто я напрашиваюсь на комплименты.
На удивление, в этот раз Райан не стала надо мной подшучивать. Вместо этого она внимательно изучала меня со своего нового положения на кровати. Вернувшись из туалета и снова плюхнувшись на матрас, она теперь сидела дальше от меня. Труднодосягаемая, но все такая же притягательная.
М-м-м…
– Ладно, так и быть, подумаю, чего бы мне не хватало, если бы тебя не было рядом.
Размышляя, она похлопывала себя по подбородку лишней игральной картой, тем самым привлекая мое внимание к своей пухлой нижней губе. Такими губами только и делать, что целоваться.
Если бы я произнес это вслух, она бы ритуально сожгла меня заживо, но это реально то, что крутилось в тот момент у меня в голове. Что есть, то есть. Чем дольше я ее знаю, тем больше я учусь.
– Думаю, мне бы не хватало твоей способности улаживать напряженные ситуации.
– Что ты имеешь в виду?
Какие еще напряженные ситуации?
– Например, я знаю, что ты не хотел отвозить соседок домой после вечеринки. В машине они капали тебе на мозги, задавали все эти бесконечные раздражающие вопросы, а ты был краток и прямолинеен. Это оставляет мало возможностей для споров. Таким образом ты и улаживаешь ситуации.
Хм, никогда не думал об этом в таком ключе. Большинство людей – мои товарищи по команде, братья, даже моя мама – считают меня бесчувственным придурком, а вовсе не тем, кто переходит сразу к делу, без лишней болтовни. Сочту ее комментарий за комплимент.
Я взял карту из стопки правды:
– Вы когда-нибудь проводили в ванной дольше сорока минут? Если да, то чем вы там занимались?
Я убрал карту вниз колоды:
– Принимаю душ и дрочу.
Бум. Получи-ка. Райан подняла брови:
– Дрочишь в душе или сначала принимаешь душ, а потом дрочишь?
– Я обычно дрочу в душе. Потом убирать не нужно.
Она кивнула. Эту девушку что, вообще нельзя сбить с толку? Ничто из того, что я сказал, не шокировало ее. И, признаться, это действует мне на нервы. Не знаю почему, но мне хочется, чтобы эта стена спокойствия дала трещину.
Райан выбрала действие:
– Покажите свой любимый способ проявления привязанности.
Она прикусила нижнюю губу:
– Мой любимый способ проявления привязанности…
– Ты должна показать, – сурово напомнил я ей, как будто она сама не прочитала это две секунды назад.
– Это сложно, потому что у меня не было отношений, достаточно долгих для того, чтобы проявлять в них привязанность.