Я не хочу менять решение. Я хочу секса, и я хочу секса с ним. Я начала медленно двигаться вверх и вниз, тереться об него, заводясь еще больше сама и разжигая желание в нем. Пусть раньше у меня и не было много секса, но природа и инстинкты подсказывали мне, что делать, лучше, чем мой собственный прошлый опыт, и, охнув, я насела на него. Было больнее, чем я предполагала, так что мне пришлось помедлить, прежде чем опуститься ниже. Даллас замер, держа руками мои бедра и подняв брови. У него было такое лицо, которое я бы назвала маской вожделения. Раскрасневшаяся кожа, приоткрытые губы, безумные глаза. Он хорошо умеет себя контролировать, но глаза не лгут – в этот момент его тело, выносливое и привычное к адреналину, было на пике возбуждения. Я видела, что ему трудно сдерживаться. Он глубоко дышал, и мне казалось, что он вот-вот начнет считать вслух – как человек, который считает овец, чтобы уснуть, но в данном случае для того, чтобы перевести внимание на что-то другое и не начать фрикции.
Как странно, что можно хорошо узнать человека, проводя с ним время легко, без давления, без форсирования событий, как часто бывает у людей, когда они вступают в отношения. Просто стараться узнать, что у вас общего, в чем вы совместимы. Даллас и я просто…
Есть. Я словно парю над ним, положив ему руки на плечи. Затем наклоняюсь так, чтобы положить их на подушки с обеих сторон от его головы. Он полностью во мне. Я двигаюсь медленно, чтобы привыкнуть к этому. Откидываюсь назад. Нет, так слишком глубоко. Двигаю бедрами, двигаюсь вперед и назад, глядя ему в лицо, потому что не могу иначе. Его губы все еще раскрыты, и я целую их. Наши языки, влажные и нетерпеливые, сплетаются. Пошлые поцелуи во время секса – теперь моя новая любимая вещь, и Даллас целуется так классно, глубоко погружая в меня и толкая язык.
Одной рукой он держит меня за ягодицу, другой – за затылок, притягивая меня ближе к себе, так, чтобы наши лбы соприкасались. Мы целовались и продолжали двигаться, и от этих безумных поцелуев я становилась еще более влажной, если это вообще возможно. Разве может поцелуй во время секса возбудить кого-то еще сильнее, если возбуждение и так достигло максимума? Какие темные у него глаза! Какой серьезный взгляд! Набухшие от прилившей крови губы. Ладонь Далласа движется от моей задницы к груди и обратно. Наконец он позволяет себе тоже двигать бедрами, чувствуя, что я привыкла к нему. Мы входим в ритм. Синхронизируемся. Туда и обратно, туда и обратно… Как хорошо. И так влажно. Он вспотел, лоб покрылся испариной.
– Ты стараешься не кончать? – спросила я, заметив, что выражение его лица стало откровенно напряженным.
Он кивнул:
– Пытаюсь.
– Хорошо.
Потому что ты уже кончал, и было бы нечестно, если бы только одному из нас дважды досталось все удовольствие…
– Ты такая узкая, – пробормотал он. – Клянусь, я будто умер и попал в рай.
«И теперь ты не сможешь меня отпустить, не так ли?» – подумала я, наклоняясь, чтобы поцеловать его снова. Его ненасытные руки все еще ласкали мою грудь и все тело. Узкая. Влажная. Райская. Я прикусила нижнюю губу, мне хотелось сказать что-нибудь пошлое, зная, что это еще больше его заведет, но у меня в этом не было опыта. Я хотела вознаградить его за терпение и чем-нибудь удивить, какой-нибудь сексуальной фразочкой. Я снова села прямо, медленно двигаясь на нем. Он перевел глаза на мою грудь. Руки последовали за взглядом. Я откинула волосы назад.
– Нравится? – выдохнула я, накрыв его ладони своими.
Он сглотнул:
– Да.
– Я лучшая фейковая девушка, которая у тебя была?
Он кивнул:
– Да.
– Мне так нравится чувствовать тебя внутри себя.
Даллас приоткрыл рот. Кивнул.
– Хочешь кончить, да?
Снова кивок.
Я неистово двигаю бедрами, воображая себя крутой порнозвездой, которая любит своего мужчину так, чтобы он никогда и не подумал о другой женщине. Чтобы, закрывая глаза, он видел мое лицо. Чтобы, просыпаясь, первое, о чем он думал, была я. Чтобы меня он искал, заходя в бар… Если бы захотел пойти в бар…
– Ты такой большой, – сказала я, подогревая его еще больше. – Тебе нравится то, какая я узкая?
– Да.
Он едва может говорить. Это и есть сила, подумала я. Это и есть сила женской природы. То, что женщины держат в негласной тайне, – у меня это тоже есть. И это сладкое чувство лучше сильнейшего афродизиака. Внутри себя я ощутила предвестники будущего оргазма, который обещал быть очень ярким.