– Пожалуй, мне нужно побыть одной.
Не хочу видеть эту фотографию, не хочу об этом слышать.
Мне было страшно проверять свой телефон, в котором у меня, наверное, уже миллион сообщений, которые я не хочу читать. Мне предстояла ужасная ночь.
Уинни: «Как дела? От тебя уже несколько часов ни слуху ни духу…»
Я: «Залегла на дно».
Я: «Ты все-таки пошла на работу?»
Уинни: «Ага, там спокойно отнеслись к тому, что я задержалась. Бен нормально все воспринял…»
Я: «Бен? БЕН и НОРМАЛЬНО в одном предложении – мне это снится?»
Уинни: «Ну прикинь. Очевидно, он видел фотку и в курсе всей драмы, так что был готов, что отпрошусь».
Я: «Очевидно, он видел фотку…»
Уинни: «Прости, я не должна была это писать».
Я: «Не извиняйся, это факт».
Уинни: «Твои родители не звонили?»
Я: «Звонили несколько раз, но я не стала брать трубку, иначе мне пришлось бы выслушать мамину лекцию о том, к чему приводят свидания с футболистами».
Уинни: «Откуда ей знать, каково это – встречаться с футболистом?»
Я: «Хз, думаю, она читает много любовных романов…»
Уинни: «Вопрос на миллион долларов: Даллас писал тебе?»
Я: «Писал. Звонил. Набирал по видеосвязи. Снова писал, звонил…»
Уинни: «По крайней мере, он пытался».
Я: «Конечно, пытался: его застукали за поцелуем на крыльце собственного дома».
Уинни: «Мы не знаем, что там происходило».
Я: «Уинни, я люблю тебя, но иногда ты видишь все в розовых очках…»
Уинни: «Райан, я люблю тебя, но иногда ты должна больше верить в людей».
Я: «Когда это я говорила, что не верю в людей?!»
Уинни: «Ты автоматически предполагаешь самое худшее!»
Я: «Улики довольно убедительны, Уинни…»
Уинни: «Как я и сказала, сперва выслушай его. Дай ему возможность все объяснить».
Я: «Я пока не готова его выслушивать».
Уинни: «Хорошо. Если что, ты знаешь, что я рядом».
Уинни: «А еще мне нужно идти. Бен сегодня был ничего так, но не настолько».
Я: «Хорошо. Спишемся позже».
Уинни: «Обязательно. Держи меня в курсе…»
Глава сороковая
Даллас
Роскошная грудь, хороший характер, бритые ноги – вот они, три главных женских достоинства.
Вся эта ситуация – просто катастрофа, и, кажется, я ничего не могу с ней поделать. Я звонил, писал и снова звонил Райан столько раз, что это уже за гранью приличного. Я сделал все – за исключением появления в ее квартире. Но у меня связаны руки.
У СМИ сегодня шикарный день. Они прокрутили эту сенсацию в нескольких новостных выпусках: золотой мальчик, надежда американского футбола изменяет своей девушке через пару дней после публичного поцелуя с ней. Полнейший. Звездец. Катастрофа.
Даже моя мама звонила и плакала в трубку по поводу всей этой истории. Рассказывала мне, какая это стыдоба и как она даже в продуктовый магазин не может сходить без того, чтобы ее не остановил какой-нибудь козел с очень важным личным мнением. Не дословно, но по смыслу близко. Мама никогда не звонила, чтобы сделать мне выговор. Она знает, как это бывает, знает, как действуют СМИ. Но фотография была слишком вопиющей, даже для нее. Райан не хочет со мной говорить. Значит, Райан мне не доверяет. Как я уже и сказал, вся эта ситуация – полный звездец.
Интересно, работает ли она сегодня в закусочной? У нее уже давно не было смен. Кажется, с тех пор как мы с ней начали встречаться, она брала отгулы или менялась с кем-то сменами чаще, чем обычно. И это еще один пункт, из-за которого я чувствую себя дерьмово. Я отсиживался в своей комнате, предполагая засаду за дверями дома. Ей это не понравится, но я должен поговорить с ней и все объяснить. Я встал и натянул толстовку, висевшую на спинке стула.
Спустился по лестнице вниз и, зашнуровывая кроссы, крикнул братьям:
– Поеду к Райан на работу. Кто со мной?
– Я поеду, – материализовался Дрейк.
Конечно, куда же без него.
– Подождите меня! – Дрю, едва не кувыркнувшись, сбежал по ступенькам и сунул ноги в первые попавшиеся ботинки, вообще не подходившие к его прикиду – спортивным штанам и толстовке.
– Полегче, мужик. – Дрейк хлопнул его по плечу. – Поезд еще не уехал.
Я закатил глаза:
– Наверное, это была плохая идея. Мне лучше поехать одному.
– Не будь идиотом, – заржал Дрейк. – Ты стопудово облажаешься, если поедешь один.
Конечно, я облажаюсь. В любом случае. Но я все равно должен попытаться поговорить с Райан. Дух соревнования во мне требовал всего или ничего: поделиться моей версией истории или проиграть.