— А вы о многом успели поговорить, — усмехнулась Джинни.
— Да, и это было не просто. Прошло несколько месяцев, прежде чем мы смогли нормально разговаривать, а потом научились доверять друг другу, — мягкая улыбка коснулась ее губ. — Когда нам поручили совместный проект, я ужасно испугалась. Не представляла себе, как буду работать с ним.
— Представляю, — с пониманием улыбнулась Джинни.
— Сначала было очень тяжело, он был замкнут, холоден и даже агрессивен, — Гермиона крутилась в ладонях свой бокал. — Уже потом я поняла, что это защитная реакция на окружающий мир. Хоть он и был оправдан, от него многие отвернулись, и это вполне логично. Уж очень он и его отец постарались в свое время, чтобы фамилию Малфой ненавидели, и восстановить репутацию свою и своей семьи Драко очень сложно. Он многое сделал для этого, но еще больше предстоит сделать.
— Так он использует тебя для этого! Женитьба на Героине Войны — отличный пиар-ход, — для Джинни все стало таким очевидным.
— Ты не права. Да, наш союз поможет ему, но он любит меня на самом деле. Я знаю. Мы сильно сблизились, часами говорили о многом, и я узнала настоящего Драко, поняла, как он страдал, через что ему пришлось пройти. Он извинился за наше прошлое и позвал в наше общее будущее.
— Как пафосно. Непривычно слышать такое от тебя, — снова усмехнулась Джинни.
— Да, пожалуй, ты права, — ответила Гермиона, подливая еще вина.
— Ну хорошо. Тема войны очень тяжела, и разбираться, кто больше пострадал, можно бесконечно. Но вспомни, каким гадом он был в школе! Он же унижал тебя, Гарри, Рона! Он обзывал тебя грязнокровкой, сдал нас Амбридж, издевался, как мог! — Джинни старалась припомнить все грехи Малфоя, но Гермиона явно думала об этом намного больше и смогла ее удивить новыми доводами.
— Знаешь, — сказала Гермиона, — я не могу сказать, что всего этого не было. Было, конечно. Он сильно повзрослел и изменился с тех пор. Амбридж, говоришь… — хмыкнула она. — А ты знаешь, что Перси призывал Рона сделать то же самое? Он тогда прислал Рону письмо, мы читали его с Гарри. Перси советовал поддерживать политику Министерства и его представителя — Амбридж. Думаешь, Малфою отец не говорил ничего подобного? В то время Люциус еще был официально реабилитированным с прошлой войны, он создавал видимость добропорядочного гражданина. А насчет издевался… — Гермиона задумалась ненадолго и задала вопрос: — Скажи, только честно, ты веришь в то, что чистокровный волшебник, занимавшийся буллингом и насмехавшийся над однокурсниками, может измениться?
— Нет, не особо, — неуверенно ответила Джинни.
— А ты веришь, что чистокровный волшебник, получивший соответствующее воспитание и домашнее образование, в Хогвартсе может вести себя по-свински, регулярно нарушать правила, третировать и физически издеваться над однокурсниками, прикрываясь своими друзьями как телохранителями, но потом поменять свои взгляды на жизнь и стать хорошим человеком?
— Нет! — воскликнула Джинни и подскочила со своего места.
— Ты веришь, что заносчивый, эгоистичный, самовлюбленный мальчишка, любящий произвести впечатление, привлечь к себе внимание разными способами, включая место ловца в команде по квиддичу, может перерасти все это?
— Нет, — глаза Джинни горели праведным огнём.
— Веришь, что чистокровный волшебник может жениться на талантливой ведьме, лучшей на курсе, но магглорожденной по происхождению по любви?
— Не верю.
— Что эта маглорожденная ведьма, — Гермиона встала и продолжала свое наступление, — может полюбить этого волшебника, несмотря на то, что он с первого курса издевался над ее другом — полукровкой в потрёпанной одежде?
— Это невозможно забыть и простить, — прошептала Джинни.
— Тогда как, скажи мне на милость, могли полюбить друг друга и пожениться Джеймс Поттер и Лили Эванс? — Гермиона смотрела на подругу с вызовом, а та просто сползла обратно в кресло.
Несколько долгих секунд Джинни сидела и моргала, открывая рот, и не находя подходящего ответа.
— Как? — пролепетала она. — Как тебе в голову пришло сравнивать Джеймса Поттера с Малфоем? Отец Гарри любил Лили и самого Гарри. Он был хорошим человеком, он был в Ордене Феникса!
— Вот видишь, ты сама говоришь, что он был хорошим человеком. Но все, что я перечислила, он делал. Даже Драко себе такого не позволял! Джеймс, Сириус, Люпин и эта крыса открыто издевались над Снейпом несколько лет, они травили его не только словами, но и подвешивали вверх ногами. Нападали на одного вчетвером. Они гуляли с оборотнем по окрестностям Хогвартса, подвергая реальной опасности учеников, преподавателей и жителей Хогсмида. И, кстати, Дамблдор и это прошляпил. Или позволил, не знаю. Ты же не будешь отрицать, что Мародеры все это делали? Или Гарри не говорил тебе об этом?
— Говорил, но Сириус же сказал, что “зато Джеймс и остальные никогда не увлекались темными искусствами!”
— Так Драко тоже не увлекался. Насчет Метки мы уже говорили — выбора не было. А вот Снейп да, увлекался. И темной магией, и идеями Лорда. Но его сейчас считают Героем, если ты не помнишь, — отрезала Гермиона.
— К чему ты клонишь? Что твой Малфой — ангел во плоти?
— Нет, конечно. Но и не дьявол. Он просто человек, совершавший ошибки в прошлом. Как видишь, никто не без греха, но ошибки, совершенные в школе, можно попытаться исправить новыми поступками. Нельзя судить человека только по его поведению в школе. Мы выросли, и Драко тоже. Мы изменились и повзрослели, и Драко тоже сильно изменился и повзрослел. Понимаешь? И я даю ему шанс показать всем, каким он стал. Каким его знаю и люблю я, — глаза Гермионы горели, грудь вздымалась от учащенного дыхания и длительного монолога.
Сделав глубокий вдох, она продолжила:
— Драко сложный человек, он никогда не будет плюшевым мишкой, его характер бывает невыносим, но мне это нравится. Я тоже не самый простой человек, сама знаешь. Мы не смогли встречаться с Роном именно из-за этого, мне не нужен добрый рубаха-парень, мне нужен достойный, равный партнер и соперник одновременно. Тот, с кем я могу обсудить и работу, и увлечения, кто будет понимать, что я говорю, без пояснений, и кто сможет со мной аргументированно поспорить, а не просто смотреть на меня в ожидании, что я приду и все решу.
— Рон не дурак! — встрепенулась Джинни.
— Я этого не говорила. Рон милый, хороший друг, и я люблю его таким, какой он есть, но не как мужчину, партнера.
— Ладно, ладно, — Джинни подняла руки в знак примирения. — Я поняла тебя. Не понимаю, как ты могла связаться с этим гадом, но защищаешь его как лучший адвокат.
— Я просто понимаю его и люблю. Веришь? — Гермиона немного смутилась.
— Вижу. Ну, ты и вляпалась, подруга. И как все это скажешь Гарри и Рону?
— Не знаю, — честно ответила Гермиона. — Надеюсь, что ты поддержишь меня после этого разговора.
— Моя поддержка у тебя всегда есть, а вот поддержать Малфоя пока выше моих сил. Умом я понимаю, что ты права и он заслуживает шанса, но сердцем пока не готова принять это.
— Джинни, — Гермиона подошла и обняла подругу, — просто подумай над нашим разговором. Я не жду, что ты воспылаешь к Драко сестринской любовью, но как минимум на нейтралитет очень рассчитываю. Вы пообщаетесь поближе, и со временем ты примешь его. Я не хочу выбирать между моей будущей семьей и моими друзьями. Так что придется вам примириться друг с другом.
Подруги пересели на диван и обнялись. Они смотрели на огонь, пили вино и думали о своем. Завтра Гермиона расскажет о своей помолвке Гарри и Рону и, возможно, отчасти повторит этот диалог. И её друзья её поймут. Рон покричит, конечно, куда ж без этого, но тоже примет её выбор. И она будет счастлива со своим перевоспитавшимся хорьком, а точнее, любимым мужчиной — Драко Люциусом Малфоем. Обязательно будет.