— Это было потрясающе, — говорю я. Может, он и самый угрюмый и богатый трудоголик, которого я когда-либо встречала, но даже он не может сказать ничего грубого о плавании с океанскими гигантами.
— Ты взяла с собой камеру? — спрашивает он. Солнце блестит на его мокрых волосах, которые теперь почти черные.
— Да. Хотя не думаю, что качество снимков будет хорошим. — Я протягиваю ему пластиковый квадратик. Мне придется обработать пленку, когда я вернусь домой… если еще остались места, где обрабатывают аналоговую пленку.
Он долго смотрит на камеру.
— Сохраняешь черепах для потомков?
— Да. Я обещала своим ученикам студентам сделать фотографии о своей поездке.
Филипп поднимается на палубу катамарана, и я следую за ним, под нами на блестящей палубе образуются лужи.
— Твоим ученикам?
— Да, я учитель.
— Ах, — говорит он. В этом слове заключен целый мир, как будто оно объясняет все обо мне. — Дай угадаю. Это не средняя школа.
— Нет, я преподаю в детском саду.
Его губы снова кривятся, и он хватает свое темное полотенце, растирая им голову. Я отворачиваюсь от энергичных движений его рук. Это действие кажется каким-то интимным. Как будто он только что вышел из душа.
— Детский сад? — говорит он. — Должен сказать, что ты — мое определение героя.
Мои брови взлетают вверх.
— Героя?
— Каждый день иметь дело с двумя десятками маленьких детей? Половина из которых не может усидеть на месте, а другая половина хочет есть клей? Да. — Он бросает полотенце на палубу катамарана и опускается, растянувшись на нем.
Я крепче сжимаю полотенце. Его так много: сильные, длинные ноги, загорелый живот, глаза, которые встречаются с моими. С ним легче справиться, когда он сосредоточен на своих электронных письмах. Но вот так? Я отчетливо осознаю, что он мужчина, незнакомец, и при этом объективно очень привлекательный.
Я аккуратно кладу полотенце рядом с ним и сажусь, скрестив ноги. В бикини. Не думай об этом, говорю я себе. То, что он может думать или не думать обо мне, не имеет значения.
Под палубой оживает лодка. Мы направляемся к западному побережью, бирюзовые воды плещутся под корпусом лодки.
— А ведь это весело. Я люблю детей, — я смотрю на него, не в силах удержаться, чтобы не добавить: — Кроме того, работа учителем означает, что я не могу работать в каникулы.
— Ты фотографировала черепах для своих учеников, — говорит Филипп, не открывая глаз. Его руки лежат под головой. Он выглядит расслабленным, нежась на солнце, а на его губах растянулась слабая улыбка. — Значит, ты также работаешь, мисс Умница, и не пытайся притворяться иначе.
— Так чем же ты зарабатываешь на жизнь?
— Я адвокат.
В моем воображении сразу же возникают образы высоток, столов для совещаний и бесконечных ночей перед светящимся экраном компьютера.
— Вау, — говорю я, растягивая гласную.
— О чем бы ты ни думала…
— Наверное, правильно, да?
Рядом со мной воцаряется тишина. А потом — признание.
— Наверное.
Я хихикаю.
— Хорошо, что ты устраиваешь себе приятные праздники. Тебе понравился твой напиток с маленьким зонтиком?
— Напиток — да, — говорит он.
— Хочешь еще? — Я встаю со своего места и начинаю пробираться обратно к камбузу. Мы не воспользовались всеми преимуществами открытого бара.
— Иден! — зовет Филипп. — Без зонтика!
— Я тебя не слышу! — отвечаю я.
Он достает зонтик.
Три, на самом деле, в трех отдельных ромовых пуншах. Я уже прикладываюсь ко второму, когда ужин подают на корму яхты. Она стоит на якоре в бирюзовой бухте на эксклюзивном западном побережье, недалеко от «Зимнего курорта», и фоном для нас служит заходящее солнце.
Я сажусь на стул с легким вздохом удивления. Не могу поверить, что я здесь. Не могу поверить, что делаю это, вижу это. Не могу поверить, что я здесь без Калеба.
Филипп прочищает горло. Это отрывает меня от моих мыслей, и я смотрю через стол, чтобы увидеть, как он протягивает руку.
— Прости? — спрашиваю я.
— Дай мне свой телефон, — говорит он. — Ты ведь хочешь сфотографироваться здесь на фоне заката?
— О, отличная мысль! Спасибо!
Он бормочет что-то о том, что у него много практики, но на его губах тоже играет полуулыбка. Напитки послужили своей цели.
Джейми и его коллега, Аарон, подают нам махи-махи на гриле, салат, жареный картофель и еще одну порцию напитков. Это одна из лучших трапез, которые я когда-либо пробовала, — свежие блюда из океана, на лодке, тихо плывущей по волнам.