В конце официальной дегустации мы получаем по два коктейля. Пунш плантатора и ромовый кисель, оба подаются в красивых бокалах с гарнирами. Райан говорит нам, что мы можем оставаться здесь столько, сколько захотим, и приносит небольшую миску чипсов, после чего оставляет нас в тени в полупьяном состоянии.
Я откидываюсь на спинку стула.
— Боже, это было много рома.
— У нас осталось две порции.
— Я не часто пью так много. Особенно рома. Не то чтобы в роме было что-то плохое, знаешь ли. Это отличный ликер.
— Райан не слушает, — говорит Филипп.
Я хихикаю.
— Ты иногда забавный, когда не ворчливый. — Затем я хмурюсь. — Не то чтобы ты... извини.
Он снимает солнцезащитные очки. В его глазах появляется блеск, который дает понять, что ром тоже не остался без внимания.
— Нет, я же сказал, что мне нравится честность. А ранее я был засранцем.
— Ладно. Тогда да, ты им был.
Он проводит рукой по шее.
— Я иногда бываю таким, особенно в том, что касается пунктуальности. Это не то, чем я горжусь.
— Все в порядке. У всех нас есть свои недостатки.
— Я уверен, что у тебя их нет, — говорит он. — Ну, кроме того, что ты, наверное, слишком любишь блеск. Может быть, ты слишком доверчива. И слишком болтлива.
Я открываю рот от возмущения. «Слишком доверчива» задело за живое.
— Ты говоришь мне, что у меня нет недостатков, а потом придумываешь три на вскидку?
Филипп потянулся за одним из своих напитков.
— Два из них, пожалуй, достоинства. Знаешь, как люди на собеседовании говорят, что они трудоголики?
— Держу пари, именно так ты получил свою нынешнюю работу.
— Ты думаешь, я трудоголик?
— Скажем так, я удивлена, что ты не проверил электронную почту за последние пять минут.
Его рот растягивается в улыбке.
— Я приятно отвлечен.
О. Я делаю длинный глоток своего пунша из плантатора, чтобы не отвечать, но получаю пряность прямо в нос. Я разражаюсь кашлем. Через стол Филипп подталкивает ко мне стакан с водой.
— Прекрасно, — прохрипела я. — Теперь ром пытается меня убить.
— Я думаю, что это вообще игра алкоголя, — говорит он. — Может, поэтому мы все его пьем. Это яд, и мы все это знаем, и все же большинство из нас побеждает в схватках.
Я уставилась на него.
— Что? — говорит он.
— Это было довольно глубокомысленно.
Он фыркает.
— Ничего подобного. Я выпил столько же, сколько и ты, даже если я справляюсь с этим немного лучше.
Я скрещиваю ноги. Это больно, мои бедра обожжены до хруста. Но легко игнорировать боль, когда передо мной кто-то такой очаровательный. Я так много еще не успела спросить. То, о чем не принято спрашивать нового знакомого, по крайней мере, такого раздражительного, как он. Но, находясь в этом прекрасном месте и выпивая весь этот ром, я чувствовала, что вопросы возможны.
— Так почему ты был так раздражен раньше? Это не может быть из-за того, что мы просто немного опоздали.
Он постукивает пальцами по своему бокалу.
— Нет, — наконец говорит он. — Мне позвонили прямо перед этим, и все прошло не очень хорошо.
— А. Ты узнал, что один из твоих клиентов отправляется в тюрьму?
Он смотрит на меня сухим взглядом.
— Я гораздо лучший адвокат, чем это.
— Кроме того, ты не занимаешься уголовными делами.
— Ну, и это тоже, — говорит он. — Но в основном это касается "я - великий".
— Так о чем же тогда был звонок? — спрашиваю я.
Он крутит стакан в руке. Четверть оборота, потом еще один.
— Твое любопытство бездонно.
Я извиняюще улыбаюсь.
— Да. Мы многого не знаем друг о друге.
— Большинство вещей, да. Это естественное следствие того, что мы только что встретились.
Я опускаю взгляд на свой напиток. Где-то вдалеке поет птица. Несмотря на то, что я нахожусь в тени, я чувствую тепло солнца на своей голой руке.
— Это была твоя бывшая?
— Нет, — говорит он. — Это была моя сестра. Она не смогла удержаться, чтобы не сказать "я же тебе говорила".
— О. О недосвадьбе?
Его рот кривится в улыбке, которая лишь слегка забавляет.
— Да, и вообще о моей бывшей.
— Боже, я понимаю, как это может испортить тебе настроение.
Он пожимает плечами, его голос сух.
— Может быть, но я не злился на нее. Она была права.
Меня что-то осеняет.
— Ты злился на себя, — медленно произношу я, — за то, что не видел того, что видела она?
Он смотрит на свой напиток, а затем поднимает на меня глаза, его взгляд насторожен. Но потом он кивает.
— Ты хорошо умеешь читать людей, Иден.
— Ты интересный человек для чтения.
Он хихикает.
— Тогда, да поможет мне Бог.
Мне тоже становится смешно. Я делаю глоток своего пунша из плантатора и расслабляюсь в кресле. Воздух между нами кажется спокойным и беззаботным. А главное, это легко.
— Ты купишь бутылку или две рома, чтобы привезти с собой?
— Я об этом не думал, — говорит Филипп. — А ты?
— Да. Я должна отдать одну родителям, а другую - своей лучшей подруге Бекки, хотя она и беременна. Ей придется ждать около года, пока она сможет его попробовать, — говорю я. Меня осеняет мрачная мысль, и я улыбаюсь. — Может, мне стоит купить такой же для своего бывшего?
На другом конце стола рука Филиппа замирает в воздухе. Его брови опускаются над глазами.
— Ты бы это сделала?
— Наверное, нет. Но это забавная идея. Типа "смотри, что ты упустил, идиот". Может быть, с напечатанной фотографией меня в бикини. — Я провела рукой по лицу. — Боже, я бы ни за что на свете не сделала этого.
Его голос звучит забавно.
— Но ведь это было бы приятно, правда?
— Да. Наверное, будет еще лучше, если я исцарапаю ключом его машину, пока буду этим заниматься.
Смех Филиппа короткий, но он есть. Темный и вкусный.
— Теперь я представляю себе худшее, если он заставил кого-то вроде тебя задуматься о вандализме. Что он сделал?
Я откидываюсь на спинку кресла и смотрю на соседний дом. Легче рассказывать историю, если я смотрю на кирпичи, а не на человека передо мной.
— На самом деле это постыдное клише. Он сказал, что много работает с филиалом корпорации в городе, расположенном в нескольких часах езды, и это требует много поздних ночей и редких поездок на выходные. Забавно, что большинство этих поездок идеально совпадали с визитами моей лучшей подруги Синди к ее родителям за пределами штата.
— Черт, — говорит он. Теперь в его голосе нет веселья.
— Да. Она должна была стать моей подружкой невесты. Бекки отказалась, потому что она беременна... Мы шутили, что она - мой лейтенант, а Синди - мой генерал. — Я смотрю на Филиппа. Он молчит, наблюдая за мной. Слушает.
Ром облегчает разговор.
— Но в один из выходных ложь просто не сходилась. Я была настолько наивна, что не поняла причины. На самом деле это Бекки поняла. Поэтому я позвонила Калебу и спросила, была ли Синди с ним в гостиничном номере... Он помолчал несколько секунд, прежде чем из него полились оправдания. — Я вздыхаю. — Это было прямо у меня под носом все это время.
— Обычно так и бывает, — пробормотал Филипп, глядя на свой бокал. Он крутит бокал, и лед тихонько позвякивает. — Как давно?
— Три месяца, примерно. Хочешь знать самое безумное?
Он кивает.
— Калеб действительно думал, что мы все еще можем продолжать свадьбу. Он пообещал, что сразу же прекратит, и что будет лучшим мужем, чем был парнем. Как будто я когда-нибудь соглашусь на это?