Голос Филиппа тихий.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, она сказала, что Калеб хочет меня вернуть.
Его брови опускаются.
— Правда?
— Да. Не то чтобы это когда-нибудь случилось.
— И он послал сюда свою кузину, чтобы передать тебе это сообщение? Это безумие.
Я снова смеюсь. На этот раз он звучит более реально.
— Знаешь что, я полностью согласна.
— Тебе лучше без него.
— Абсолютно, — говорю я. Мои слезы прекратились. Я снова почти полностью контролирую себя и надеюсь, что не слишком напугала его. И что он не думает, что я плачу из-за него. Что я расстроена из-за потери этого, что бы это ни было, и возможности того, что это когда-нибудь станет чем-то большим.
Даже если это так.
— Иден, — снова говорит он, и в его голосе звучит грубость. — Что ты собираешься делать после возвращения домой?
— Я собираюсь принять самый длинный душ из всех известных человеку. Я собираюсь обработать свои фотографии, написать книгу и заняться самоизданием. — Мой стакан почти пуст. Я ставлю его рядом с собой и перехожу взгляд на Филиппа.
Он по-прежнему сидит очень спокойно.
— Я также собираюсь следить за тем, чтобы моя отдыхающая "я" появлялась время от времени.
— Правда?
Я киваю и кладу руки ему на плечи. Он раскрывает объятия и притягивает меня к себе на колени. Он теплый и знакомый, даже после такого короткого времени. Мое сердце сжимается.
— Я собираюсь сказать "да" большему количеству вещей. Жизни, — говорю я.
— Увидеть, как вылупляется больше черепашек? — говорит он.
Я киваю, прижимая руки к его груди. Его глаза устремлены на меня, и в них чувствуется интенсивность, которой я не замечала за последние несколько дней.
— И рисковать, — говорю я.
— Хм.
— Что тебе тоже следует делать.
Он поднимает бровь.
— Мне следует?
— Да. Не забывай о себе в отпуске, когда вернешься в Чикаго.
Он ловит прядь моих волос между пальцами и закручивает ее, не сводя глаз с этого движения.
— Это будет очень трудно, — говорит он.
Мои руки находят верхнюю пуговицу его льняной рубашки. Я расстегиваю ее, затем вторую, чтобы почувствовать под ней тепло его груди.
— Не возвращайся к ней, — шепчу я.
Он резко поднимает на меня глаза.
— Не буду.
— Хорошо, — пробормотала я. — Потому что ты заслуживаешь гораздо большего, чем тот, кто тебе изменяет.
Его руки спускаются к моей талии и крепко сжимают меня, как будто он собирается держать меня на своих коленях вечно.
— Ты тоже, Иден. И ты тоже.
Последнюю ночь на острове я провела в бунгало Филлипа. Обслуживание номеров, напитки и непринужденный разговор, которым я так наслаждалась с ним. Мы занимались сексом на его огромной роскошной кровати, изначально предназначенной для двух молодоженов.
Он целовал меня с сокрушительной силой, а я впивалась ногтями в его плечи, закрывая глаза и думая, как я выживу, если буду вспоминать о нем только в этих воспоминаниях. После этого он прижал меня к себе, и его глубокое дыхание погрузило меня в сон.
Наступило следующее утро, день "Д". День отъезда. Я пользуюсь его душем, прежде чем мы вместе отправимся на завтрак.
— Ты зарегистрировалась? — спрашивает он, и я киваю, налегая на блинчики. — Заказала машину?
— Нет, я попрошу администратора вызвать мне такси.
— Хорошо, — говорит он. — Выбрала место в самолете?
Я улыбаюсь ему через стол. Его темно-синие глаза теплые, а лицо такое знакомое после всех дней, проведенных вместе.
— Ты нервный человек?— спрашиваю я.
Он качает головой.
— Я подготовленный.
— Ну, я подготовилась. Помни, я королева путеводителей. Исследований.
— Верно. Насколько яркая у тебя багажная бирка? На ней есть блестки?
Я высовываю язык.
Он удивленно моргает, а затем тепло усмехается.
— Значит, это "да".
— Ешь свой блинчик, — говорю я. В единственном числе. Потому что это все, что он себе позволил. Вместе с огромной тарелкой бекона и фруктами.
Он улыбается, когда вгрызается в еду.
Время вылета наступает слишком быстро. Бабочки гоняются друг за другом в моем животе, выбивая меня из колеи. Мне кажется, что разговор еще не окончен. Но я не уверена, что этот разговор мне по плечу.
Мой эмоциональный всплеск прошлой ночью не позволил этого сделать, и сегодня я сосредоточилась на том, чтобы упаковать вещи, поесть и постараться не расплакаться при виде Филиппа.
Я заказываю такси на стойке регистрации, оставляю карточку-ключ в специально отведенной для этого кассе и выхожу с Филиппом из холла. Он молча идет рядом со мной, неся мою сумку. Я смотрю на него краем глаза. Он снова надел свои очки и выглядит высоким и красивым. Как бы мне хотелось оставить его.
Хотелось бы, чтобы это продолжалось, даже если мы находимся в нескольких штатах друг от друга и ведем две совершенно разные жизни.
Мы останавливаемся на обочине.
— Итак, — говорю я.
Он снимает солнцезащитные очки.
— Итак.
— Я тоже очень рада, что ты здесь.
Его губы приподнимаются в одном углу.
— Да, я тоже. Даже если обстоятельства, которые привели нас сюда, были не самыми лучшими.
— Бывали годы и получше, — соглашаюсь я.
Он проводит рукой по волосам.
— Я буду ждать твою открытку. В Чикаго.
— Я буду ждать твою, — говорю я. — Если она не затеряется в международной почте.
Он снова кивает.
— Иден... спасибо.
— За что?
Он делает глубокий вдох, и мгновение между нами затягивается тишина. Но потом он произносит.
— За то, что был моим проводником.
— Что ж, мне это понравилось. Спасибо, что поделился многими из запланированных тобой мероприятий. — Я переминаюсь с ноги на ногу, непроизнесенные, бесполезные слова висят на кончике моего языка.
— Мне понравилась компания, — говорит он.
Такси останавливается, и я опускаюсь на пятки.
— Ну...
— Да, — говорит он.
Таксист опускает окно.
— Это вы едете в аэропорт? — спрашивает он.
— Да.
Филипп делает шаг ближе.
— Иден, — говорит он, и в его словах звучит разочарование. — Я бы хотел... приехать сюда.
Он притягивает меня к себе и откидывает мою голову назад. Он целует меня, прижимаясь губами к моим губам, а руки ложатся на мои бедра. Я запускаю пальцы в его волосы и благодарю за то, что он позволил мне испытать это.
Я не хочу отступать. Я не хочу садиться в машину. И больше всего я не хочу, чтобы он меня отпускал.
Он целует меня, как будто чувствует то же самое.
— Извините, вы двое, — кричит таксист. — Сзади меня едет микроавтобус. Мне припарковаться...?
Филипп отступает назад, его глаза разгорелись, а рот сложился в мрачную линию.
— Она едет, — говорит он, но его глаза не отрываются от моих. — Пока, Иден.
— Пока, Филипп, — шепчу я.
Он укладывает мою сумку в багажник такси и закрывает за собой дверь. Я сажусь в машину, но не могу перестать смотреть на него. Я смотрю ему вслед, пока такси отъезжает и направляется по подъездной аллее «Зимнего курорта» к главной дороге.
Филипп остается стоять у дверей вестибюля, наблюдая за моей удаляющейся машиной. Стоический, внушительный и одинокий.
Я откидываюсь на спинку сиденья. Мое сердце учащенно бьется. У меня даже нет его номера. Он никогда не предлагал его, а я не давала ему свой.