Необходимо, чтобы естественный эксгибиционизм ребенка ослаблялся путем постепенной фрустрации, сопровождаемой любящей поддержкой. Существуют три родительские установки, ведущие к широкому спектру нарушений: отвержение, чрезмерное потакание и – наиболее опасная установка – быстрое чередование того и другого. Все три установки приводят к повышенному нарциссическо-эксгибиционистскому напряжению, которое находит неадекватное выражение у ребенка. Например, если ребенок пытается вовлечь мать в свой эксгибиционизм, но получает отказ, то у него возникает мучительный стыд, и ребенок больше не чувствует себя любимым. Это контрастирует с нормальным нарциссизмом, при котором мать получает здоровое удовольствие от достижений ребенка или испытывает адаптивное разочарование, вполне соответствующее реальной ситуации (хотя и отмеченное некоторым гневом и стыдом за неудачи и недостатки своего ребенка).
Кохут (1966) отмечает, что при неправильном поведении родителей, как было сказано, нормальный нарциссизм может выродиться в патологический нарциссизм в следующих жизненных сферах: «(1) творческие способности мужчины; (2) его способность к эмпатии; (3) осознание бренности собственного существования; (4) его чувство юмора; и (5) его мудрость» (С. 256).
Рассмотрим, как эти пять факторов проявляются в здоровом человеке.
1. В периоды продуктивности творческие люди склонны чередовать фазы, когда они чрезвычайно высоко оценивают свою работу, и фазы, когда они убеждены, что она совершенно бессмысленна. Это указывает на то, что работа связана с одной из форм нарциссического переживания.
2. Эмпатия – аффективный когнитивный процесс чувствования, представления, осмысления и инстинктивного восприятия опыта другого человека. Способность к эмпатии лежит в основе нашей способности понимать других людей. Как таковая, она играет центральную роль во всех человеческих отношениях – особенно в тех, которые включают в себя эмоциональную близость и заботу о других. Однако эмпатией также можно злоупотреблять. Она может быть использована, чтобы манипулировать другими людьми, эксплуатировать, принуждать и контролировать их, что является проявлением ненормальной нарциссической черты личности по сравнению с нормальной, развитой в детстве способностью к эмпатии. Зачастую эмпатия впервые проявляется в способности трех– или четырехлетнего ребенка воспринимать опыт другого человека благодаря примеру чуткости со стороны воспитателей. Эмпатическая отзывчивость со стороны воспитателей, таким образом, жизненно важна для развития многих аспектов психологической жизни ребенка, включая базовое самоощущение.
3. Способность принимать бренность собственного существования зависит от ощущения реальности. У патологического нарцисса это может перерасти в ощущение, что он настолько великолепен, что его невозможно заменить, в то время как нормальный нарцисс оценивает себя более реалистично. Кохут объясняет, что «подобно тому, как первичная эмпатия ребенка к матери предшествует способности взрослого человека к эмпатии, так и его первичная тождественность с ней… рассматривается как предвестник расширения самости уже во взрослом возрасте, когда признается конечность существования индивида».
4. Далее Кохут отмечает, что «юмор и космический нарциссизм, который вышел за пределы индивидуальности, таким образом, являются трансформациями нарциссизма, и помогают мужчине окончательно подчинить себе требования нарциссического „я“ (то есть спокойно относиться к собственной ограниченности в принципе и даже к своему неминуемому концу)… Так ярко выраженные формы юмора и космического нарциссизма рисуют картину не грандиозности и надменности, а тихого внутреннего триумфа с примесью нескрываемой меланхолии» (С. 266).
5. Далее Кохут определяет мудрость нормального нарциссического взрослого человека.
«Мудрость достигается в основном благодаря способности человека преодолеть свой нескорректированный нарциссизм и опирается на принятие ограничений его физических, интеллектуальных и эмоциональных сил. Ее можно определить как объединение высших процессов познания с психологической установкой, сопровождающей отказ от этих нарциссических требований. Ни обладание идеалами, ни способность к юмору, ни принятие бренности бытия не говорят о мудрости сами по себе. Все три фактора должны соединиться, чтобы сформировать новую психологическую констелляцию, выходящую за рамки эмоциональных и когнитивных атрибутов, из которых она состоит. Таким образом, мудрость можно определить как устойчивое отношение личности к жизни и миру, отношение, которое формируется через интеграцию когнитивной функции с юмором, принятием бренности жизни и четко выстроенной системой ценностей» (С. 268).