— Представляешь, — заговорил Коля уже своими словами, — мы с ребятами поспорили, о ком это Пушкин написал, и решили спросить Нину Петровну…
Молоденькую преподавательницу литературы в седьмом «А» Галина Сергеевна видела на родительском собрании, и ей показалось, что та побаивается не только мам и пап, но и своих учеников.
— Прочитали ей это место, — продолжал Коля, — и спрашиваем: «Кого это Пушкин ненавидит? Кто лукавый, кого надо бояться?» Нина Петровна покраснела вся и знаешь что ответила: «Александр Сергеевич, очевидно, имел в виду шефа жандармов Бенкендорфа, который отравлял ему жизнь». Мы все прямо попадали!
Коля захохотал так оглушительно, что кошка, мирно спящая возле батареи, вздрогнула и открыла желтые глаза.
Талина Сергеевна почувствовала неловкость: сколько лет прошло с тех пор, как она читала пушкинскую поэму, но если учительница так говорит, наверное, она знает…
— Мам, ну при чем тут Бенкендорф?! Это Пушкин девчонок, то есть девушек, ну женщин называет волшебницами! Это у них там улыбка, глаза… В шутку говорит, что их боится, как будто…
— А как же Нина Петровна…
— Что Нина Петровна? Чувства юмора у нее нет, вот что!
Галина Сергеевна представила себе молоденькую учительницу, окруженную одноклассниками сына, — каждый ростом с фонарный столб — ничего дети вымахали! — у каждого на физиономии ухмылка… Можно растерять весь юмор! И от души посочувствовав Нине Петровне, она не придумала ничего другого, как сказать сыну:
— Может, она просто растерялась… А зачем спрашивали, если сами все знаете? Нашли забаву!
По лицу Коли мать поняла, что он разочарован, — его рассказ не оценили по заслугам.
Уже поздно вечером, когда Галина Сергеевна тоже наконец улеглась, никак она не могла заснуть, не выходил из головы разговор с сыном. Теперь он уверился, что и у матери нет чувства юмора. Почему-то это показалось ей обидным. Разве на самом деле так? Она любила посмеяться, с удовольствием смотрела комедии… В юности да и в первые после замужества годы умела шуткой снять напряжение, метким словом вызвать дружный смех. В техникуме про нее говорили: «Галка скажет — обязательно в самое яблочко попадает!» Куда все это подевалось? Заботы, заботы, заботы… Верно, среди них потерялось ее чувство юмора. Правда, на работе она и сейчас не прочь пошутить, но дома постоянно такой крутеж, что не до смеха, не до шуток. Хотя, как сказать…
Галина Сергеевна вспомнила недавний случай с Колей: чем-то он провинился перед девочками из своего класса. И на уроке физкультуры они утащили из раздевалки Колины брюки и спрятали их. Галина Сергеевна была дома, когда явился сын, окруженный приятелями, прикрывавшими его голые ноги и белые трусики с синей полоской. Хорошо еще, что обошлось, не простыл. Мальчишки, увидев ее, быстро смылись… Галина Сергеевна со стыдом вспомнила, как она тогда кричала на сына! А когда успокоилась, какая-то кроха постучала в дверь, сунула пакет с брюками и записку: «Будешь знать!»
Или вот еще случай: Коля принес откуда-то щенка. Она замахала руками: «Ни в коем случае!» Оказалось, щенок появился у них не на совсем, а временно — хозяин уехал на три дня, и Коля взял щенка на постой. Щенок не знал, что разлука с хозяином временная и выражал свое горе очень бурно: погрыз отцовские тапочки, перепачкал ковер, загнал кошку на шкаф… Галина Сергеевна ругала и щенка и сына, грозила страшными карами обоим… А щенок был уморительно забавный, Коля безропотно за ним убирал, даже тапочки пытался зашить, но мать демонстративно выбросила их в помойное ведро. Потом щенка забрали. Галина Сергеевна несколько дней не разговаривала с сыном, показывала, что сердится.
А что, собственно говоря, произошло такого страшного? Старым тапочкам была грош цена, на ковре никаких следов не осталось, кошка благополучно оправилась от потрясения… Стоило ли так реагировать!
Неожиданно Галине Сергеевне пришло в голову: почему, как только коснется школьных или других дел сына, она сразу хмурится и все на полном серьезе: выговаривает, укоряет, попрекает. И другие родители так, знает она, разговоры о детях ведутся постоянно… В самом деле, почему? Понятно, если что-то очень серьезное, а то ведь чаще по пустякам начинается и крик, и брань. Можно же, наверное, по-другому? Спокойно или с шуткой, не всегда, так хоть иногда, время от времени. Тогда и серьезный разговор воспримется иначе…
И перед тем как заснуть, она решила, что отныне постарается сдвигать брови лишь тогда, когда почувствует, что это действительно необходимо.