Паранойяльный обожает командовать, управлять, он любит власть и в этом сходен с эпилептоидом, только его властолюбие более рьяное. Но, в отличие от эпилептоида, он совершенно не умеет и не хочет подчиняться сам, он не терпит, чтобы им управляли. Он навязывает свои взгляды и программы партиям, навязывает новое государственное устройство или хотя бы его детали, свои законопроекты, новые традиции, символику.
Он дает массу распоряжений.
Но если у эпилептоида распоряжения четкие и непротиворечивые, то у паранойяльного они часто сбивчивые, и не всегда поймешь, то ли "казнить нельзя, помиловать", то ли "казнить, нельзя помиловать". А если спросишь, как, мол, понимать его распоряжение, то нарвешься на гнев: что ли сам не можешь разобраться?
Паранойяльный любит, чтобы люди каялись перед ним и клялись в верности – это тоже атрибутика власти. Сталин устраивал целые политические спектакли с покаянием.
Нравится паранойяльному и чинопочитание. Встав у власти, даже неформальной, даже только внутри небольшой группы, он требует соблюдения субординации, устанавливает порядок приема людей. Питает слабость к лести, хотя и не всегда на нее поддается. Чинопочитание паранойяльный любит, впрочем, лишь по отношению к себе, но сам не почитает вышестоящих.
Паранойяльный – человек творческий, но со своей спецификой. Паранойяльное творческое мышление зависит от организации мыслительного ассоциативного ряда, а он недостаточно широк и ограничен узкой направленностью личности паранойяльного.
Например, эпилептоид на слово "верная" даст стандартную ассоциацию "жена" ("верная жена"). Шизоид быстро отреагирует, допустим, словом "гибкость" или словами "масть", "эмоция". Связи между вспомнившимися словами есть, но нежесткие: "верная гибкость" (не подводящее человека качество), "верная масть" (в картах), "верная эмоция" (то есть адекватная).
Паранойяльный же ответит что-нибудь вроде: "верная политика", "верная мысль", "верная рука" – то есть в духе его политических революционных интересов.
Творческое мышление паранойяльного человека – сугубо целенаправленное, а сам процесс мышления, его "побочные" продукты паранойяльному не интересны, он отбрасывает их, коль скоро они противоречат его целевой идее, в то время как именно они могут оказаться более продуктивными. Может статься, он и попытается опровергнуть противоречащую идею, но не станет разрабатывать ее ради интереса, как это сделает шизоид, которому важен не результат, а процесс.
Паранойяльному важен результат, а не процесс.
Ход творческого мышления у паранойяльного носит как бы принудительный характер. Все подгоняется под основополагающий тезис. Вот шизоид – тот творит свободно, как птичка поет, бессистемно, он парит в заоблачных высотах своих абстракций.
Мышление паранойяльного обычно достаточно последовательное и одностороннее. Он копает глубоко в одной точке – там, где ему интересно и где нужно копать для достижения поставленной цели. Здесь он сходен с эпилептоидом, с той, впрочем, разницей, что эпилептоид цели не формулирует, а осуществляет цели, поставленные перед ним кем-то со стороны, скорее всего, паранойяльным лидером. При этом эпилептоид копает не так глубоко, но в нескольких местах.
Паранойяльный ставит цели и перед собой, и перед людьми, принадлежащими к другим психотипам. Ему удается вести их за собой, если они сами не принадлежат к паранойяльному психотипу: те упираются и с неистребимым упорством тянут в свою сторону.
Подобно эпилептоиду, паранойяльный видит перед собой мало альтернативных вариантов – только, свою полюбившуюся ему мысль. Он закрыт и для идей со стороны. И если другие люди указывают ему на противоречия, он просто отмахивается от них. Его логика искажается его психологией. Паранойяльный может выкручивать руки логике с помощью софизмов (преднамеренных логических подтасовок) и паралогизмов (неосознанных логических ошибок). И, в отличие от истероида или гипертима, которые просто пренебрегают тем, что их уличили в логической передержке, он выкручивается, чтобы сохранить свое лицо. Поэтому в отношениях с ним ничего не надо подразумевать, а надо все проговаривать и уточнять.
Если договорились, то ему труднее будет вывернуться; но договоренность лучше зафиксировать, причем так, чтобы исключить противоречия в толковании, поскольку любые противоречия паранойяльный толкует, разумеется, в свою пользу.
В чем-то паранойяльный человек выигрывает в наших глазах: целеустремленность тоже немалого стоит. Но в чем-то и проигрывает: ведь решение проблемы может лежать совсем не "впереди", а "слева" или "справа", но он уперся и – "Вперед, друзья, вперед, вперед, вперед!". Но нельзя же так вот действительно только вперед. Пусть хотя бы "вперед и вверх" (как у Высоцкого: "Вперед и вверх, а там… Ведь это наши горы, – они помогут нам"). А вообще-то, и вправо надо иногда посмотреть, и назад не грех оглянуться.