Активность молодого сеттера действительно заставляла его прыгать на людей и собак. Но это прыганье было частью приветствия. Он просто хотел коснуться носа двуногих существ, а единственный способ достать до такого высокого носа — подпрыгнуть. Чтобы показать, что это не угроза, он миролюбиво гримасничал. И чем больше его семья и дрессировщики пытались его исправить, тем более покорным он становился. Чем более покорным он становился, тем чаще он старался «улыбнуться», думая, что они просто пропустили этот сигнал, а он-то хотел их успокоить. И конечно, чем шире он «улыбался», тем заметнее становились зубы.
Первая семья Финнигана просто не понимала, что собака пыталась им сказать, и если бы они последовали совету, который им дал дрессировщик, то собаки уже не было бы в живых. Сейчас Финниган счастлив с новой семьей. Мелани рассказала мне, что он все так же улыбается и прыгает, но новым владельцам она сразу объяснила, что это означает.
К несчастью, неверный перевод сигналов, подаваемых собакой, может привести к большим трудностям и взаимным обидам. Элеонор обратилась ко мне из-за сложностей с американским кокер-спаниелем прекрасного светлого окраса по кличке Виделз. Как говорила Элеонор, «она сводит моего мужа с ума. Она просто отказывается быть чистоплотной и теперь делает лужи просто от злости. Стивен (муж) говорит, что если мы не сможем справиться с этой ситуацией как можно быстрее, нам придется избавиться от собаки».
Период, когда щенок учится отправлять свои естественные нужды на улице, — довольно напряженное время. Но так или иначе это дело нескольких недель. Хозяину просто надо четко отслеживать время кормления и заботиться о том, чтобы вовремя вывести собаку. Виделз, когда я впервые услышал о ней, было уже семь месяцев от роду — достаточно взрослая, чтобы делать лужи. Поэтому я поинтересовался, что предпринимали хозяева, чтобы приучить ее к чистоплотности.
— Стивен любит, когда квартира содержится в чистоте, поэтому нам было важно как можно скорее научить Виделз ходить на улицу. Я прочитала одну из книг на эту тему и поступала, как там написано, так что Виделз научилась писать и какать на улице. Но у нас все еще бывали «несчастные случаи». Стивен сказал, что я была слишком мягкой с Виделз, и решал эту проблему иначе. Когда он находил место, где она испачкала пол, он хватал ее, тащил на «место преступления» и тыкал носом в то, что она наделала. Он кричал на нее, шлепал по заду и выставлял на улицу.
Не так давно Стивен уезжал в командировку на четыре недели. Пока его не было, Виделз вела себя прекрасно. Разве что пару раз не вытерпела, и все. Я просто вытерла за ней и без лишней суеты вывела во двор. Потом целых две недели в доме было абсолютно чисто. Но как только Стивен вернулся, все пошло кувырком. Вы не поверите, что вытворяла эта собака. Когда он вошел в дом, она начала писать прямо перед ним. Стивен так рассердился, что я испугалась — он мог по-настоящему избить ее. А Виделз словно хотела еще сильнее рассердить его. Как только Стивен зашел в комнату, она повалилась на спину прямо у его ног, показывая свой живот. А когда он склонился над ней, она попыталась написать прямо ему в лицо. Вот поэтому я сейчас здесь.
В душе я сразу пожалел бедную Виделз. Собаки общаются иными знаками, чем люди. Виделз подавала знаки на единственном языке, который знала. К сожалению, рядом не оказалось переводчиков, и ее просьба о понимании была истолкована неверно и превратилась в настоящую проблему. Ее поведение не имело никакого отношения к недостаткам дрессировки или к желанию насолить владельцам. Из моей беседы с Элеонор я понял, что Виделз практически не писала дома. Такая линия поведения была избрана собакой из-за Стивена. Он слишком резко реагировал на то, что маленькая Виделз иногда попадала впросак. Это вызывало ужас у нее. Когда собака слишком запугана, она пытается казаться как можно более незначительной, маленькой, абсолютно не угрожающей человеку. Низкие приседания и переворачивание на спину — часть подобного поведения.
То, что Элеонор приняла за злобную попытку помочиться в лицо мужу, было всего лишь демонстрацией максимальной покорности и испуга собаки. Писала она, чтобы показаться «доминирующей собаке» маленьким щенком и чтобы он не обижал ее. Это поведение закладывается в детстве, когда мать, чтобы облизать малыша, переворачивает его на спину лапой. На самом деле Виделз старалась изо всех сил сказать: «Вы меня пугаете, но присмотритесь, я никакая не угроза. Я всего лишь маленький беззащитный щенок». Как только сообщение было переведено, Элеонор поняла, что должна поверить Виделз. Сложнее было уговорить ее мужа стать мягче, не так сильно злиться на собаку и больше не пугать ее.