Я очень чётко понимала, что приехав на эту фотосессию, уже никогда не стану прежней: Глеб полностью подчинит меня себе, я стану безвольной марионеткой.
«Безвольной, но очень счастливой марионеткой. Правда, счастье с Глебом конечно, и он это дал понять яснее некуда», — произнёс внутренний голос, который вчера пообещал, что всё будет хорошо.
Два часа я мучилась сомнениями, прячась под одеялом от внешнего мира. Прекрасно понимая, что, несмотря на всю настойчивость Глеба, решение всё равно зависит от меня, я металась.
Мне двадцать пять лет. Больше двух лет мы с Лёней «проверяли чувства», давно и активно познавая друг друга в библейском смысле. Да, даже «девочки из очень хорошей семьи» в курсе, что в жизни каждой женщины наступает определенный момент. Можно, конечно, хранить себя для любимого годами, можно и до старости, но я была на сто процентов уверена в Лёне и нашем общем будущем.
Будущее рассыпалось, как песочный замок. И сразу же откуда ни возьмись появился следующий претендент на мою благосклонность, да ещё какой претендент! Обаяния и мужской привлекательности в Глебе столько, что запросто можно утонуть во всём этом. Но он честно предупредил, что отношения с ним — это не навсегда, и никто не может предсказать, как долго они продлятся. Что ж, у меня уже были отношения «навсегда», правда же? Осадок от них останется со мной ещё очень надолго. А с Глебом хоть всё ясно и по-честному, никакой недосказанности.
Понимая, что всё решается здесь и сейчас, я долго делала вид, что мучительно выбираю. В итоге выбрала временное счастье, а не постоянное одиночество. И пусть меня осудят все высокоморальные люди, вместе взятые. Да, это временное счастье, но я никого не обманываю, как обманули меня, и ни у кого ничего не краду.
Приняв решение, я встала, заправила постель и пошла в душ. Мысли о чувствах я старательно игнорировала.
Ровно в шестнадцать сорок пять я позвонила в двери студии. Для фотосессии выбрала джинсы и свитер с оленями, тот самый, в котором была неделю назад. Поняв вдруг, что с первой фотосессии прошла всего неделя, я очень удивилась. По моим ощущениям, месяца три: столько всего уместилось в этой неделе.
В дверях мне встретилась молодая пара. Весёлые, счастливые, лица светятся. Женщина месяце на восьмом беременности. Будут ли у меня когда-нибудь теперь двое щекастых карапузов? Вот в чём вопрос. Ведь в «навсегда», «навеки твой» и «всё серьёзно» я больше никогда не смогу поверить. Теперь я отдаю предпочтение циничной честности, а места для щекастых карапузов в таких отношениях нет.
— Привет, — мягко улыбнулся Глеб, помогая мне снять пуховик. Убрав пуховик на вешалку, хозяин студии запер двери.
— Ты на сегодня завершаешь мой рабочий день, больше клиентов не будет. Так что во времени мы не ограничены.
— Ты же говорил, что у тебя «окно», — усмехнулась я.
— Так бывает. Клиенты, которые записывались на восемнадцать тридцать, передумали, и я решил не брать на сегодня больше никого. Суббота же, и завтра выходной. Проходи.
Глеб включил негромкую музыку, и мы начали работать. Я думала о том, что даже музыку он умудрился подобрать такую, какая нравится мне. Либо наши вкусы настолько совпадают, что более вероятно. Я всегда очень чувствительна к музыке, потому настроение моё становилось всё более определённым. Тем более, хоть Глеб не позволял себе лишнего, я видела его глаза, и в животе у меня становилось холодно от предчувствия.
Я сидела на подоконнике, обхватив руками колени, когда подошёл Глеб и чуть-чуть приподнял мои джинсы, так, чтобы стали видны щиколотки. По требованию фотографа, я была босая. Сделав несколько снимков, Глеб отложил фотоаппарат и подошёл ко мне. Каким-то двадцатым чувством я поняла вдруг, что всё: момент настал.
Не отрываясь и почти не дыша, я смотрела в лицо Глеба.
— Какие красивые у тебя щиколотки, — тихо сказал он. — Я ещё тогда заметил, при первой встрече.
Его тёплая рука легла на мою ногу, и я едва не потеряла сознание от ощущений. Что же будет потом?! И как это получается у Глеба, — быть вот таким?
Ситуация казалась пошлой, но до безобразия чувственной, и мне совсем не было стыдно.
— Когда-нибудь я уговорю тебя на третью фотосессию. Ты будешь позировать полностью без всего. Не спорь, — ещё тише сказал он.
Склонившись ко мне, Глеб начал целовать меня, запрокинув мою голову и погружаясь пальцами в мои волосы, падающие на спину. Почувствовав его язык, я полностью лишилась воли, жалобно застонала и вцепилась в плечи Глеба, не отпуская его от себя.
Дальше я помнила обрывками. В какой-то момент мы оказались на диване, будучи уже полностью без одежды. Глеб сидел, а я была у него на коленях, двигаясь, не в силах остановиться. Никогда раньше я не вела себя так, и даже не могла себе представить подобный секс. Глеб, не отрываясь, смотрел на меня, и я тоже увидела неподдельную, отчаянную страсть в его карих глазах, которые стали почти чёрными.