Мои глаза увлажнились. В этот момент разрушились все социальные ограничения, полученные в культурах, в которых мне довелось жить, но к коим я никогда не принадлежала.
Я крепко обхватила Стефана руками, вцепилась в него, словно он был единственным существом, которое удерживало меня в моей новой реальности.
— Боже, я люблю тебя, — прошептал я, покрывая его поцелуями.
Слезы текли по моему лицу, но впервые я чувствовала свою принадлежность к чему-то важному.
— Mon cher, что случилось? Не плачь! Так не пойдет. Merde a Dieu !(Проклятье, Боже! — фр. — прим. пер.) Я не знаю, что делать с плачущей женщиной. У тебя срыв? Позвать Джонаса? Тебе нужен врач? — Парень начал паниковать и это заставило меня рассмеяться.
— Нет, — всхлипнула я. — Я просто счастлива.
— Что-то ты не выглядишь счастливой, — нахмурился он.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы, наконец, перестать плакать. Я вытерла его простыней слезы с глаз и мокрый нос.
Выражение отвращения на лице Стефана было бесценно.
— Прости, — сказала я, совершенно не чувствуя раскаяния. — Я объясню. Ни разу за всю свою жизнь я не чувствовала себя на своем месте. Я путешествовала по миру с отцом. Видела вещи, о которых большинство людей могло только мечтать. Но нигде не чувствовала себя как дома. И только сейчас, ты, наконец-то заставил меня понять, что я на своем месте. Ты подарил мне ощущение дома и принадлежности к кому-то. — Я посмотрела на него.
Стефан выглядел слегка ошарашенным, но расплылся в улыбке от уха до уха.
— Bien sыr, mon petit amour (Конечно, моя малышка — фр. — прим.пер.), нам суждено быть вместе. Это всегда будет так. Я просто надеюсь, что наши возможные пары будут воспринимать это так же, как и мы, — пошутил он.
— О, Стефан, если я когда-нибудь решусь заняться сексом с парнем, хочу, чтобы он был гетеро-версией тебя, — хихикнула я.
— Именное, — отозвался он.
Точно займусь его английским в ближайшее время. Я закатила глаза.
— То же самое у меня, — начал он и замер. — Что ты имела в виду, говоря “если я когда-нибудь решусь заняться сексом”? — прорычал он.
Глава 8
“А вот и не поймаешь! Потому что я — Пряничный человечек!”
“Пряничный человечек”
(«Пряничный человечек» (или «Пряничный мальчик»; англ. The Gingerbread Man) — сказка об ожившем человекоподобном прянике, распространённая в США. По сюжету близка к русскому «Колобку» и аналогичным произведениям других народов. — прим.пер.)
Черт! Знала, что это когда-нибудь мне аукнется. Надо было рассказать Стефану еще несколько недель назад, когда он начал дразнить меня по поводу положившего на меня глаз парня.
Теперь он сидел на кровати и сверлил взглядом в ожидании ответа.
— Оу, да, насчет этого, — начала бормотать я. — Вроде как никогда, вообще, этого не делала. Ну, ты понял?
— Что именно, мадемуазель, вы не делали?
Аррр, его акцент становится все четче. Он пытался быть устрашающим. Стоит ли сказать, что с акцентом Пепе ле Пью это не работает?
Не-а, учитывая то как он хмурится, не думаю, что это хорошая идея.
— Ну, ты знаешь, весь этот секс. Я никогда не занималась им.
По каким-то причинам, я вдруг решила, что должна оправдываться и тут начался словесный понос. Ничего не могла с собой поделать — когда нервничаю, я болтаю.
— Я к тому, что мне всего лишь двадцать или чуть больше того. — Проклятье, я не могла вспомнить, сколько мне, предположительно, должно быть лет. — Я всю свою жизнь провела с отцом. Сложновато было кого-то подцепить. И путешествовали мы, в основном, по восточным странам. Там девушки не делают этого, пока не выйдут замуж. Мне не очень хотелось, чтобы меня забросали камнями. Камни — это тебе не солома какая-нибудь, так, чтобы ты знал.
Я перевела дыхание, прежде чем продолжить рассказ.
— Был один случай, когда я была четырнадцатилетним подростком. Отцу предложили несколько коз и верблюдов, чтобы я стала первой женой сына вождя племени. Так что, полагаю, тогда у меня мог бы быть секс. Если бы я вышла замуж, но… — остальная часть рассказа была прервана тем, что Стефан закрыл мой рот рукой, заставив замолчать.